Владимир Мясоедов - Превосходство разума

— Фифи! Открой! Я приказываю!

— Когда мой брат и еще сорок наших соплеменников оказались в точно такой же ситуации во время набега антов, ты дала сожрать их заживо! Хотя тогда стражники были готовы к битве, а до появления монстров прошло достаточно времени, чтобы не только впустить всех, но еще и танец благодарности Великой Матери сплясать! — Отозвались из подвала, по всей видимости являющегося некоторым аналогом бомбоубежища. Интересно, а подземный ход ведущий куда-нибудь подальше отсюда разумные опоссумы прокопать не забыли? — Теперь хлебни собственного варева, старая ведьма! Двери в нору откроются только тогда, когда я получу твердые гарантии, что это безопасно! Надеюсь, к тому моменту, от тебя останутся только обглоданные кости!

Пожилая дама пушистой национальности тоненько заскулила и буквально стекла по покрытой рунами металлической преграде, держась за сердце и стремительно бледнея. Даже слой меха не мог этого скрыть. Была бы она человеком, я бы поставил диагноз инфаркт с вероятностью в семьдесят процентов, но о биологии разумных опоссумов мне неизвестно ровным счетом ничего, а потому с предложениями помощи лучше не лезть. Тем более, самому достаточно хреново. Незапланированная битва оставила мне на память немало неприятных отметин, Синяки и ссадины могли быть проигнорированы. Укус некроконструктов не убивал и не заражал, по крайней мере, быстро. Иначе вокруг бы ни осталось никого живого, ведь вряд ли кто-нибудь кроме меня тут способен ассимилировать практически любую враждебную магию. Следовательно, наибольшую опасность представляла рана, полученная от пробившего бронированную куртку кинжала. Предпочтительнее было бы показать её профессионалу или залить целительным зельем, но ни первого ни второго поблизости, по всей видимости, не имелось. Вооруженный двумя загнутыми назад кинжалами разумный опоссум, благодаря своим выдающимся габаритам больше напоминающий какую-то гориллу, под собственное болезненное шипение прижигал обрубок хвоста раскаленным клинком, нагретым в пламени костерка, разведенного из обломков мебели. Его сородичи и оказавшиеся внутри здания риамцы перематывали раны попавшимися им на глаза тряпками, что хотя бы выглядели чистыми. Роздис мазал какой-то маслянистой темной жидкостью раны своего дальнего родственника, выглядящего крайне потерянным после гибели брата, одно полученные в бою парнем травмы не спешили исчезать как брошенный на раскаленную сковородку снег и упорно продолжали кровоточить. Со слезами на глазах темнокожая женщина лет тридцати прижимала к себе едва-едва дышащего мужчину, который казался ожившим куском мрака, настолько черна была его кожа везде, где не имелось рваных ран, оставленных руками и зубами ходячим мертвецов. Поскольку окружающие меня существа полными идиотами не выглядели, а ведь даже тем свойствен инстинкт самосохранения, способный заставить шевелить извилинами и истинного дебила, то при наличии чудотворца способного к исцелению или алхимии нужной направленности они бы ими обязательно воспользовались. Следовательно, ничего подобного рядом не имелось, и со своими проблемами требовалось как-то справиться как-то иначе.

Рана на животе выглядела скверно, как в общем-то и положено любому незапланированному природой отверстию, которое кто-то проделал в моем теле. И она болела практически при каждом движении, исключая разве только осторожный поворот шеи и мелкую моторику рук. Однако, через неё ничего не высовывалось наружу, не воняло дерьмом и не текли настоящие ручьи крови. Если я правильно понимаю человеческую анатомию, то это значит, что пробита брюшная стенка, но находящиеся за ней внутренние органы отделались максимум глубоким порезом. Видимо сказался тот факт, что я все-таки носил броню и пусть она не смогла полностью защитить от угрозы, но по крайней мере несколько ослабила удар. Даже такая рана несла в себе крайне мало приятного, особенно если внутрь попала грязь и начнется воспаление, но до резкого ухудшения ситуации пройдет как минимум несколько часов, а с учетом возможностей относительно доступной волшебной медицины данная травма не должна угрожать жизни или дееспособности в отдаленной перспективе. Магическая энергия стремительно утекает из ауры, а врагов рядом нет, так может попробовать использовать её для исцеления? Получалось же у меня инстинктивно атаковать врагов, так может и навыки по приведению себя в порядок тело и аура сами вспомнят…А если не получится, то пойду искать тряпки, подходящие для роли бинтов.

Усевшись на слегка вытертый ковер и прислонившись спиной к застекленному прилавку, внутри которого красовались изящной резьбой шкатулки и коробки разных размеров из красного дерева, я прикрыл для лучшей концентрации глаза и постарался направить всю покуда имеющуюся магическую энергию к своей ране, что пульсировала болью. Все мое сознание словно разделилось на две части: одна старалась не упустить контроля таким доступным и пластичным волшебством, что с легкостью способно менять реальность, а вторая пыталась ощутить во всей полноте столь тревожащую рану. Этот кровоточащий изъян, теряющий драгоценную алую жидкость, которая должна прекратить покидать не способный жить без неё организм! Однако…Чего-то не получалось. Я чувствовал, как энергия насыщала ткани тела, но почему-то те, несмотря на искреннее желание потерявшего память великого волшебника, не спешили смыкаться, убирая без следа доставляющую страдания аномалию, что не является нормой и должна исчезнуть, испариться, быть ликвидированной! Значит, надо делать как-то иначе, но вот беда — не знаю как! А количество доступной силы между тем все сокращается. Как и объем крови, оставшейся внутри моих вен. Значит, будем действовать иначе, не исцелим имеющиеся повреждения, а нанесем новые, но так, чтобы они заблокировали ток алой жидкости из разорванных сосудов, ведь когда рану по каким-то причинам не получается зашить, её прижигают!

— Ай, бля! — Не удержался я от болезненного вскрика, когда покорная моей воле магическая энергия обожгла мое тело изнутри, сплавив воедино кровоточащую плоть. Не уверен, можно ли было считать данное воздействие классическим пирокинезом или по своему эффекту оно больше походило на действие кислоты, но алые капли теперь действительно наружу больше не выливались. И, будем надеяться, у меня не будет внутреннего кровотечения. В принципе, я мог бы стиснуть зубы и героически промолчать не издав ни звука. Только зачем? Пусть окружающие лучше считают меня относительно обычным человеком с его слабостями, чем каким-то малоуязвимым и потому подозрительным монстром. Опять же, кажется на Земле где-то читал, будто явственные выражениея ярости и крепкие слова помогают лучше бороться с болью. — Уй, блин, сцуко, а ведь еще остался укус от той костяной дряни…Ыыыть! Проклятье! Нафиг такое самолечение, ну просто нафиг!