Кирилл Ситников - Керины сказки

– Ты идиот? – перебил его Галич. – Ты правда думаешь, что я тебя, пьяную охуевшую скотину, поставил бы в створ? Убил бы твою и свою карьеру?! Ты в заявке только на следующий год.

– Ах ты хитрый лживый гондон!!!

– Это еще называется «промоутер».

– Садись за руль.

– Куда едем? В бар?

– На поле!!!

Галич залез в кабину джипа. В боковое зеркало он увидел, как из трейлера вылетает пиво. Значит, можно ехать.

…Через год Еремко пришёл последним. В ярости он излягал в мясо свой трейлер с логотипами «Матрёшек» и «Фонбет».

– Пивка?

– На поле!!!

…Ещё через год у него почти получилось. Ермак, идущий первым, был уже близко, но перед последним поворотом Сиеста, подмигнув на ходу грамотно оттеснила Ланселота так, что ему пришлось входить по внешнему радиусу, что убило несколько драгоценных секунд выигрыша. Еремко пришёл только третьим. Его трейлер с логотипами «Матрёшек», «Фонбет» и «ЛДПР» был снова безжалостно отпизжен. Третье место давало право на участие в Королевских гонках в Дохе начиная с предварительных заездов, но это было слабым утешением для Еремко, мечтающим быть первым.

– Сигару, мужик?

– Поле-поле-поле, бля!!!

…Через два года, выдувая ноздрями горячий катарский песок, он перевалился через финишную черту и, еле волоча онемевшими копытами, ввалился в трейлер с логотипами «Матрёшки», «Фонбет», «ЛДПР», «Samsung» и «Exxon Mobil», стянул хлюпающую маску и, упав на колени, заблевал весь пол. Бухнулся на бок и некоторое время лежал, шумно хрипя, будто вытащенная на поверхность глубоководная рыбина. Надо полежать. Полежать…

– Ты как, мужик?

– Глч, уйднхй…!…

…Галич сам получил за него кубок. Наврав организаторам, что лошадь Ланселот не может присутствовать на фотосессии, ибо нещадно травмирована. Хотя это не враньё, нет. Это называется «промоушн».

Свет докового файла, исходящий из «яблочного» монитора, противно чесал глаза бизнесмена Жерехова. Но до приземления очень хотелось добить этот вредный договор. Жерехов перевёл уставшие глаза на иллюминатор: за ним было лишь клёпаное крыло «боинга», разрезающее белую облачную пелену. Другому пассажиру было бы совершенно наплевать на эту унылую картину. Но Жерехов встрепенулся и, передёрнув рукав пиджака, глянул на часы (он, конечно, мог бы посмотреть время на экране ноута, но слишком уж классные были «Тиссоты», врученные начальством на тимбилдинговой церемонии повышения в должности).

21:39. Ой-ёй-ёй.

Бизнесмен отстегнул ремни, протёк сквозь две пары соседских коленей, поправил мятый костюм и ринулся к туалетам, подпрыгивая от полётной трясучки.

– Прошу Вас вернуться на место, – безликая стюардесса выросла, как обычно, из ниоткуда, – Мы вошли в зону турбулентности и…

– Да-да-да, знаю. – огрызнулся Жерехов. – Но мне очень надо ТУДА. Вы б лучше срок годности томатного сока проверили.

Пока стюардесса размышляла, к чему он клонит, Жерехов просочился мимо неё, выудил из ящика выпуск «Ведомостей» и одним прыжком очутился у створчатых дверей ватерклозета. Замок был повёрнут на «Занято», но это бизнесмена не остановило. Он постучал три раза, косясь на стюардессу, возобновившую преследование. Замок повернулся на «Свободно», и Жерехов нырнул внутрь, захлопнув дверь прямо перед носом хмурой девушки. Оглянулся – никого.

– Санчо, ты тут? – тихо сказал бизнесмен в пустоту. 21:40. Пора бы ему уже появиться.

– Иду, Жерех!

Из стенки, ограждающей «боинг» от разгерметизации и смерти на высоте 11 кэмэ, в туалет ввалился Санчо, обдав Жерехова колючим инеем и приветственным матерком.

– Здарова, ****а!

Обнялись.

– Держи прессу. – Жерехов сунул рулон «Ведомостей» в озябшие руки друга.

– А «Спорт-Экспресса» не было?

– Разобрали, пидорасы.

…Они были друзьями детства. Один двор, одна школа, один институт. Потом Жерех пошёл в гору, а Санчо не попёрло. Жерех узнал о его смерти больше недели назад. По прилёту на переговоры в Новосиб кто-то (он уже не помнил кто) кинул ему в «Вотсап» скупое «Саша умер». Жерех твёрдо решил после переговоров позвонить тёте Зине, его матери, но сначала забыл, потом не нашел номер, а затем забыл снова. Когда он возвращался обратно, в 21:40 в иллюминатор постучали. С той стороны. Жерех поднял пластиковую ставню и увидел расплывшееся в улыбке лицо другана. Сначала он подумал, что переработал, но Санчо настойчиво затыкал пальцем куда-то вперед и стал показывать всякие непристойности. Жерехов понял, что тот намекает на туалет.

Оказалось, что после смерти Санчо стал обитать в облаке аккурат на маршруте «Москва-Новосибирск». Это было громадное облако, и у них было 17 минут на общение. Жерехов стал мотаться в Новосиб и обратно каждый день, и не только по работе. Так он мог общаться с другом – в 8:22—8:39 по дороге туда и в 21:40—21:57 на обратном пути. Дважды по 17 минут в одном из свободных туалетов они встречались: Жерех хвастался своими достижениями, плакался о тупости коллег и коварстве конкурентов, а Санчо весело над ним подтрунивал и материл облако, в котором нет никаких элементарных удобств для пусть и почившего, но всё равно культурного и любознательного человека.

Но в этот раз что-то было не так.

… – А они, понимаешь, как целочки пугливые – то хотим сотрудничать, то не хотим! – распалялся Жерех. – Заебали уже, правда. Я им говорю, мол, давайте начистоту: я знаю, что Эл-Инвест мутит воду. Так у них нет за душой нихуя, вам-то чо за выгода с ними снюхиваться… Санчо?

Санчо грустно смотрел на друга, будто вообще его не слушая.

– Сань, чо не так?

– Жерех, мы больше не увидимся.

– Как… почему?

– Сегодня девятый день. Душа улетает. Навсегда. Связи не будет.

– Бляяяяя… – после минутного молчания произнес Жерехов. – Сань… Где ты похоронен-то? Я буду приходить на могилу, правда, раз в неделю минимум, там как получится, но я постара…

– Жерех, ты не понимаешь. Умер не я. Умер ты.

– Ха!.. ЧТО?

– «Боинг», на котором ты летел в Новосиб 9 дней назад… Он исчез с радаров в 21:57… Сначала говорили, что теракт, потом про человеческий фактор… Ну, по классике… Тебя нашли почти сразу, я был на опознании… Мне очень жаль.

– Что ты… что ты несёшь?! Я лечу прямо сейчас в самолёте, составляю договор! А ты проходишь сквозь самолёты на высоте 11 кэмэ!

– Нет. Я лежу сейчас на диване у медиума Никаноровой.. это сеанс. А твой самолёт.. Неужели ты ничего не замечал?

– Не замечал ЧЕГО?!

Жерехов выглянул в салон. Ничего необычного… И тут его осенило. Жиробас в первом ряду. Мать с плачущим сыном, пара петтингующих друг друга молодоженов, спящий военный.. Все эти пассажиры летели с ним всегда. Все эти 9 дней. Как и стюардесса, подозрительно пялящаяся на него. Он просто никогда этого не замечал. Потому что переделывал договор.