Софья Непейвода - Обучение. Записки химеры 2

Я плюхнулась на ближайшее сиденье и непонимающе воззрилась на Виру. Впрочем, Лия тоже находилась в прострации.

— Вира, зачем тебе это? Зачем такое клеймо… не стоит портить себе жизнь.

— Это советует недоразвитая, которая сама отказывается от последнего шанса, — ехидно отметила куратор. — Вира, не веди себя так же глупо.

— Ты твёрдо решила отказаться? — вместо того, чтобы ответить на наши комментарии, спросила эрхелка.

— Я-то да, но тебе…

— Тогда идём, — прервала она меня и обернулась к Лии. — Спасибо за предложение и консультацию, но у нас есть кое-какие административные дела. Так что не можем задерживаться.

С этими словами Вира вытащила меня в коридор.

— Сейчас давай прямо в университетскую администрацию. Там всё узнаем и сразу же оформим, — почти приказала она.

— Зачем тебе метка? — уже на улице снова поинтересовалась я.

— Почему ты отказалась? — вопросом на вопрос ответила Вира.

Я сжала губы и сглотнула сухой комок. Отказалась. И снова откажусь, если понадобится. Главное — не отступить… не поддаться страху. Не струсить и не сдаться.

— Я не продаю друзей. И вообще, не продаю свои убеждения или взгляды, — решила не скрывать пусть глупую, но правду от подруги. — Прости… не готова пойти на такую сделку со своей совестью.

Удивительно, но взгляд подруги был не обвиняющим, а понимающим. И как будто даже одобрительным.

— Но я — всего лишь глупый рендер с дурацкими принципами, к тому же плохо разбирающийся в реалиях Чёрной Дыры. Да ещё и подружившийся с байлогами, — криво растянула губы в подобии улыбки. — Тебе же не к чему идти на такие жертвы. Ненадежность первой категории сильно испортит жизнь.

— Нам — не так уж сильно, — с непонятным выражением усмехнулась Вира. — К тому же, не забывай: у меня рабская психология, — лукаво заметила эрхелка и серьёзно продолжила: — Я не лгала. До того… до последних событий не стала бы связываться с байлогами. Честно говоря, они мне не особо нравились. Даже больше: совершенно не понимала, что ты находишь в этой гадости. К тому же то, что я о них знала, читала и смотрела, заставляло избегать общения. Но теперь многое изменилось. Для меня — очень многое.

— Всё равно не понимаю, — покачала головой я. — Ты же чиста… это на мне клеймо стоит, а ты ещё не запачкалась.

Подруга остановилась и обернулась, удивив опасно прищуренными глазами и каким-то непривычным, хищным выражением лица. До сих пор я ни разу не видела Виру в таком настроении.

— Как по-твоему, почему я упомянула «рабскую психологию»? — вкрадчиво поинтересовалась эрхелка.

— К тому, что тебе не привыкать к трудностям. Но это не объясняет…

— Мой народ был рабами. Дешёвой рабочей силой. Но достаточно сообразительными, чтобы трудиться в обстановке современных технологий. Крепкими — чтобы заменять хозяев на вредных или опасных ролях и при этом не сразу сдохнуть. Красивыми или хотя бы симпатичными — чтобы можно было использовать ещё и в качестве игрушек, в том числе — сексуальных. Достаточно устойчивыми морально, чтобы не сойти с ума от того, что приходится выносить. Послушными, не создающими своим господам проблем капризами, истериками или бунтами. Нас так воспитывали. Проводили отбор. А заодно на весь мир ославили. Будто нам в удовольствие подставляться всем желающим. Будто нравится подчиняться. Будто… неважно что, — Вира сделала паузу и подождала, пока мимо пройдут несколько студентов, с опаской косящихся на охрану из псевдомоллюсков. — Причём доставалось не только нам. Если кто-то вдруг замечал, что прирождённые рабы ещё и люди… что у них есть свои чувства, свои желания, что они могут быть самостоятельными и достойными уважения — этих хозяев часто осмеивали. Или ещё хуже: их начинало отторгать собственное государство, сородичи, общество. Чтобы не смели изменять существующий и такой удобный порядок вещей.

Подруга снова замолчала. Впрочем, она уже поведала достаточно.

— Ты считаешь, что тут нечто аналогичное? — продолжила я и уже уверенно добавила: — Лично я думаю, что межвидовая война всё-таки замешана, причём даже больше, чем мне казалось раньше.

— Вполне возможно, — хмыкнула Вира. — Сколько бы тартарцы не кичились, что их мнение самое правильное и независимое, но оно тоже может быть навязано. К тому же, такой подход удобен: позволяет использовать и не особо-то считаться с работником. Особенно если постоянно усиливать комплексы: заставлять чувствовать себя глупым, озабоченным, неполноценным… Так ещё легче управлять. И жертва никуда не сбежит, банально потому, что будет искренне верить, что тут ей хорошо или что вообще ей делают одолжение.

— То есть, у тебя тоже дело принципа, — вздохнула я.

Некоторое время мы шли молча, но уже в коридоре администрации подруга снова заговорила:

— Это из-за Лии тебе присвоили первую категорию?

Я вздрогнула.

— С чего ты решила?

— Да так… по намёкам и обмолвкам. Ты странно реагировала на её слова. Да и у неё самой поведение подозрительное.

— Не совсем из-за неё. Лия только подтолкнула, спровоцировала. А попалась уже я сама, так сказать, добровольно, — подумав, призналась сокурснице. — Не знаю, решилась бы ли на такой поступок, если бы знала о его последствиях. Может, и нет.

— А я считаю, что ты бы решилась, — возразила эрхелка, заворачивая к питьевому автомату. — Не в курсе, что это был за поступок… но если ты сейчас отказалась от «великого блага», то и тогда бы не передумала.

— Не уверена, гарантировать не могу, — тоже взяв воды, вздохнула я. Вспомнила, с чего начался разговор. Ладно я, но Вире не стоит ссориться с куратором. — Наверное, Лию частично оправдывает то, что она попыталась исправить ситуацию.

Сказала и почувствовала почти отвращение к тартарскому куратору. В том числе, из-за её обвинений. Сама же спровоцировала, сама воспользовалась, а теперь, судя по всему, ждала, что я буду её благодетельницей считать и чуть ли не ноги лизать. Ну уж нет. Я со многим готова смириться… но какая-то гордость всё равно есть. Последние же слова Лии и вовсе подлые и двуличные. Как раз куратор-то и играла «в куклы». И никакого сочувствия за то, что она потратила на меня «силы и нервы», к ней не испытываю. Вот кстати, интересно, Лия действительно так переживала за студентов? Или только за кого-то одного из них, а остальные так, для маскировки? Или ей, вообще, просто нужен был некий конфликт? Допив воду, зло рассмеялась.

— Нет. Уверена, что нет, — прервала мои мысли Вира.

— Что?

— Тартар. Конечно, я приезжая, и до настоящего тартарца мне ещё далеко… но насколько поняла, Лия не такой человек, чтобы чувствовать свою вину или вдруг, с ни с того ни с сего, помогать студенту. Даже пострадавшему по её вине. Но тут — Тартар.