Софья Непейвода - Обучение. Записки химеры 2

— Почему?

— Мы — люди. Мы не склоняем колени и не становимся рабами — лучше смерть, — подруга гордо вздёрнула подбородок, а потом резко поникла. — А я предала свои идеалы. Позволила сделать из себя вещь.

Сомневаюсь, что Ирине хоть как-то помог наш разговор. Поведение она не изменила, всё ещё тяжело переживая произошедшее. Всё-таки девушка очень категоричных взглядов придерживалась. Чтобы нормально жить дальше, ей всё своё мировоззрение перестраивать придется. Не знаю, получится ли… надеюсь, что получится.

К слову, я заметила оговорку Ирины и вечером уточнила у Виры. Действительно, эрхелка тоже обратила внимание на проблему и уже неоднократно беседовала с подругой. К сожалению, пока безуспешно. Но не всё сразу. Капля камень точит.

Кстати, ещё позже я вдруг поняла, что в разговоре с Ириной пользовалась как раз аргументами Виры. Точнее — вспомнила, какие слова эрхелки сильнее всего действовали в тяжелое для меня время и попыталась перенести этот же способ на другого человека. Может Ирина в каком-то плане права насчёт «рабского» мышления? Не исключено. Хотя если стоять насмерть, пытаться сразу переломить ситуацию — то нас просто сметут и не заметят. Так что я понимаю Виру — лучше согнуться, сделать вид, что смирился. Если мы выживем, то будет шанс дождаться нужного момента, возможности хоть как-то повлиять на ситуацию. Пытаться же пробить каменную скалу головой — глупо и бессмысленно. Поэтому надо жить. Подчиниться, но не забыть. И ждать.

Обстановка после возвращения всё ещё оставалась для меня морально тяжёлой. Такое впечатление, что одна сплошная тёмная полоса. У меня, у знакомых, даже у университета и города. Но в эту депрессивную тьму понемногу вливался небольшой ручеёк света. Мирум.

Мнение о мальчике, Прие и их отношениях переменилось за короткое время уже несколько раз. Сначала я считала, что старший брат просто взял опеку — как Шас надо мной. Но Мирум не просто жил с нами, а выполнял всю работу по дому: убирал, готовил (кстати, на удивление хорошо, да ещё и меню разнообразное, в том числе с блюдами из человеческой и эрхельской кухни), отвечал за покупки и так далее. Если мы возвращались уставшими, мальчик тут же подскакивал, помогал переодеться и даже предлагал массаж. Из-за этого я вскоре посчитала, что Прий действительно держит младшего брата за раба.

Несмотря на свои обязанности и то, что, хотя возраст подходящий, но в школу Мирум не ходил (у семьи нет на это средств), котёнок не унывал. Наоборот, сохранял удивительную бодрость и жизнерадостность. И старательно отказывался, когда мы с Вирой попытались его разгрузить.

— Каждый должен приносить пользу, — лукаво блестя глазами, говорил Мирум. — Я пока тут помогу — а вы по учёбе нагоните.

Отношения с Прием у него были двоякие. С одной стороны — серьёзные, деловые, почти взрослые. С другой — очень тёплые, семейные. Удивительно, но одно с другим сочеталось вполне гармонично. Да и сам Мирум производил неоднозначное впечатление: вроде как ребёнок, но положиться на него можно в полной мере. Например, он мечтал о школе, но не просил, понимая, что денег всё равно не хватит. Зато занимался самостоятельно и ответственно, беря консультации у брата, а потом — и у нас с Вирой. Может, настоящие молодые тартарцы именно такие?

— Не совсем. Они разными бывают, — пояснил Прий, когда об этом зашла речь. — Но влияние тартарской культуры есть, без сомнения.

— Я — миошан, — влез в разговор Мирум. — И веду себя так, как должен вести себя миошан, — смутившись под взглядом брата, котёнок упрямо продолжил. — Как миошан, живущий в Тартаре. Всё равно, я в первую очередь миошан!

Кивнув, сделала ещё одну зарубку на память: надо будет посмотреть обычаи и особенности миошанской цивилизации. Кстати, вскоре выяснилось, что скрывал от нас Прий не только Мирума. Когда мурлыкающий котёнок впервые подлез мне под бок, нарвался на недоумение и сослался на слова сестры о пользе для меня, запомнила. И при первой же возможности потребовала ответа у Прия.

Кот-переросток не стал отнекиваться. Кроме него и брата, в Бурзыле учится ещё и старшая сестра Прия. В другом университете, на специальности врача-специалиста по нестандартным представителям видов, помесям и тому подобном. У неё уже есть одно, юридическое, образование, но когда брат пошёл на самоубийцу, она отправилась получать второе.

— Группе всё равно понадобится врач, который мог бы консультировать других медиков — мы сильно отличаемся от обычных людей, и если помощь потребуется срочно, каждая минута будет на счету, — пояснил Прий. — Поэтому любая нормальная группа стремится держать личного врача. Кроме того, Тира еще и юрист — что в нашем случае вообще шикарно. Она может быть буфером между вами, как людьми с первой категорией ненадежности, и заказчиком.

Я долго смотрела на серьёзного и совершенно не смущающегося миошана. Получается, он и его родичи заранее многое предусмотрели — ведь учиться они отправились одновременно. Пугает. С другой стороны, Прий прав — врач нам действительно понадобится. И юрист не помешает. Но ощущения всё равно неоднозначные.

— Когда ты планировал об этом сообщить? — поинтересовалась у сокурсника.

— Знакомить когда будешь? — тоже влезла с вопросом Вира.

— Уже скоро хотел сказать. И познакомить, — заверил миошан. — Как только возможность появится — приглашу в гости.

Мы не стали возражать. Вечером, перед сном, я снова обдумала новость и даже порадовалась. Если нашим врачом и юристом будет сестра коллеги — даже хорошо. По крайней мере, её с нами будет связывать не только рабочий договор. А искать хотя бы врача всё равно бы пришлось — без этого слишком велик риск.

Но каков Прий! Сколько всего успевает проворачивать, как уверенно и успешно строит планы. Главное — сам при этом остаётся в тени, всё ещё не получил клеймо и не поймал неприятности. Очень хитрый и умный. Порой начинает казаться, что даже умнее Ликрия — тот слишком откровенно выказывал высокие запросы и требования, вызывал подозрения несколько снисходительным отношением и загадочностью. Может, в том числе, ещё поэтому и проиграл.

32 октября 617135 – 2 декабря 617136 года от Стабилизации

Бурзыл, Тартар

Один день шёл за другим, а решить проблему с дополнительными занятиями по преодолению коротких путей не удавалось. Нерадостная картина. Кроме Зоргума, в университете работают ещё двое самоубийц, но их уровень намного ниже. Лишь один способен провести за собой студента, причём только вплотную к своему телу, да ещё и объект должен быть не слишком большим. Но и такие упражнения всего три-четыре раза в сутки делает — потом требуется отдых. Есть ещё Асс, но к нему обращаться запрещено, чтобы не вызвать ещё один приступ. Да и всем известно, что байлог категорично отказался преподавать. Поэтому именно мориотарец уже много лет является основным тренером-практиком по преодолению коротких путей. У всех групп, а не только у нашей. Как быть?