Софья Непейвода - Обучение. Записки химеры 2

— Мне запрещают брать их к себе, — поделился байлог, подталкивая поближе к недоверчивым корм. — И раздать не получается. Они тут никому не нужны.

Я чуть не продолжила — «как и люди». Но подавилась словами, заметив, как из одного ящика выползает ребёнок. Человеческий ребёнок, по Земным меркам ещё не достигший двух лет. Чумазый, закутанный в теплоизолирующее пальтишки… и босой.

— Ну что ты опять с ног всё стянул? — Асс подхватил мальчика и, сев на несколько слоёв подстилки, начал кормить. — Поможешь найти? Специальная обувь, мягкая, толстые гольфы напоминает.

— Хорошо, — с трудом оторвав взгляд от малыша, кивнула я и полезла по ящикам. Один «сапожок» нашёлся быстро, а вот другой спрятался в глубине, да ещё и оказался обкаканным. Хорошо, что материал не маркий, но всё равно надо наружу выбраться и хотя бы снегом обтереть.

— Сам очищу, — остановил меня Асс, передал мне ребёнка и забрал носок. — Арвана постереги, пока отойду — а то ему плохо станет.

— Арвана?! — я пораженно уставилась на угукающего мальчика.

Асс ушёл, а я задумалась. Посмотрела на поведение малыша. Для своего возраста в его поведении явно видна задержка развития. Даже на ноги ещё не встаёт — только ползает. Может, это одна из жертв той атаки сумасшедшего байлога? Как бы то ни было, явно опять есть что-то, чего не понимаю. Зачем куратор заботится о мальчике? Он ведь ненавидит арванов не только во время приступов, а в принципе.

Когда Асс вернулся, прямо задала этот вопрос.

— Он уже не арван… то есть арван, но не в том смысле, который вкладывают арваны. И никогда не сможет стать настоящим арваном. А я ненавижу именно их — в нём теперь нет зла.

Чтобы не провоцировать, перевела разговор на другую тему. И узнала интересные вещи. Оказывается, Асс бы и с приплатой из приюта раздавал — если бы средства позволяли. Но, несмотря на высокое положение и звание, просто так денег байлогу выдают мало, лишь немногим больше, чем наши карманные. То есть, на самом деле, он тоже жестко ограничен рамками.

— Я пытаюсь договориться с тартарцами, — грустно поделился куратор. — В смысле — с новыми байлогами. Но пока не удалось… они меня не любят.

В отличие от арванов, которые не рвались устраиваться в университет, пока в Бурзыле находится сумасшедший враг, новых сотрудников-байлогов дорожно-извращенский нашёл быстро. Может, ещё и потому, что представителям данного вида достаточно трудно устроиться на нормальную работу в Тартаре: а тут всё-таки и плата относительно высока и отношение более уважительное.

Байлоги прибыли, устроились, к их работе нареканий не возникало. Вот только они вели себя очень отстранённо и нелюдимо. Выходили из отведённой для них территории только для работы. Не гуляли, ни с кем не общались — в общем, казались странными, необычными для представителей своего вида. Как пожаловался Асс, даже с ним контактируют только когда необходимо — то есть на подавлении. Из-за этого древтарец переживал то на тему, что он совсем новым байлогам не нравится, то — что они его боятся.

А ещё выяснилось: куратор прекрасно знал, что его считают сумасшедшим. И ликвидируют, как только посчитают нужным. Но сам себя больным не признавал. Зато достаточно часто приплетал к разговорам знаменитого мориотарца — Рио. Делился воспоминаниями о личном знакомстве с ним, искренне восхищался мориотарцем и вёл себя почти как фанат. Некоторые рассуждения меня настораживали, другие удивляли и, нередко, пугали. Особенно учитывая, что Асс высоко оценивал отнюдь не только положительные черты сородича, но и, например, его способность легко уничтожить даже близких друзей, склонность и талант пыточных дел мастера и так далее. В таких случаях я старалась как можно быстрее перевести разговор на другую тему. К сожалению, получалось не всегда, так что о некоторых ужасающих «подвигах» мориотарца узнать успела. Но старалась на этом не зацикливаться, хотя, судя по снам (точнее — тематическим кошмарам), даже лидирующая личность получила сильные впечатления. Поэтому пыталась отвлечься, переключиться на другое.

Например, на приют. Уже после первого посещения прикинула свои возможности и с сожалением поняла, что даже если заберу ребенка, оформлю его как своего раба, то карманных денег на его содержание вряд ли хватит. Или, если хватит, то ничего не останется на другие нужды, что по правилам кредитования недопустимо. Как только Прий умудряется Мирума содержать?.. Хотя понятно, как: он скидывается с сестрой, экономит, от помощи никогда не отказывается, крутится — и всё равно вряд ли доволен результатом.

Подумав, посоветовалась с миошаном — всё-таки у него опыт больше.

— Ребёнка будет легко продать, если узнают, что он арван, пусть и неполноценный. Такого даже проще, чем нормального, — сообщил Прий. — Вот только, если ты хочешь ребёнку именно помочь, то лучше, если о его арванской сущности не узнают. Иначе велика вероятность, что смерть будет гораздо лучшей судьбой, чем жизнь.

Кроме того, сокурсник подтвердил мои собственные выводы — взять арвана к себе мне не позволят. И под предлогом «для релаксации» — тоже. Во-первых, потому, что он по физическим параметрам для этой цели не подходит. А во-вторых, рядом уже есть друг из вида миошанов, а значит, дополнительного кредита в любом случае не дадут. Расставаться же с намеченной, уже сработавшейся группой ради того, чтобы ещё дальше влезть в долги — не собираюсь. Тем более, что мальчику это всё равно не поможет.

К счастью, проблему с ребёнком и приютом Ассу всё-таки решить удалось: новые байлоги после долгих уговоров согласились забрать его обитателей в «формалин» и домашний музей. А куратор потом долго переживал о расставании. Ходил к опустевшим коробкам, лежал там свернувшись и прижимал к себе грязные тряпки. Мне он пожаловался лишь однажды, но ещё два раза я заставала Асса в этом месте катакомб — когда устраивала себе прогулки-тренировки по подземной части Бурзыла. Сомневаюсь, что байлог специально подгадывал время, а значит, на самом деле навещал бывший приют часто.

Один день сменялся другим, зима — весной, месяц — месяцем. Постепенно мы нагнали и вернулись в нормальный темп учёбы. С сестрой Прия тоже познакомились: миошанка оказалась спокойной, удивительно выдержанной и разумной собеседницей. В общем, такую кандидатуру на роль врача и юриста будущей группы мы поддержали единогласно.

Иногда я оглядывалась назад. Порой заново оценивала собственные поступки, взгляды и поведение. Всё-таки надеюсь, что Тартар меня не сломал. Но согнул, покорёжил или хотя бы изменил — точно. А ещё заставил научиться делать вид: казаться уверенной, когда на деле никакой уверенности нет, принимать решения в условиях неопределённости. Смиряться. Ждать. Не верить. Точнее верить, но лишь очень узкому, уже хорошо знакомому кругу. Хотя даже и насчёт этих людей часто возникают сомнения.