Софья Непейвода - Обучение. Записки химеры 2

Я смутилась. Действительно, само название «гвардеец» уже говорит об особенности. Даже если его здесь искажают — какая-то причина для использования такого термина всё равно была.

Но тогда получается, что военных ещё больше, чем казалось. Впрочем, по поведению стражи на армейских не походили. Миртарские инквизиторы и те больше соответствуют, хотя отнюдь не все таковыми являются.

Как бы то ни было, обеспечить себе нормальную жизнь и транспорт удалось очень легко.

В отличие от Святограда, в Орилесе практически весь день занимало именно изучение закрытых коротких путей. Времени не оставалось не только на другую учёбу, но даже чтобы просто прогуляться по городу и отдохнуть. Кстати, коротких путей здесь много… гораздо больше, чем выданных нам адресов. Но на мой вопрос, что с остальными и надо ли изучать их, куратор только посмеялась и посоветовала успеть обойти хотя бы рекомендованные. И в таком мнении была изрядная доля правды. Мы рано вставали, делали короткую зарядку, завтракали, брали еду с собой, а потом до глубокого вечера описывали короткие пути, во время коротких переездов навёрстывая недоделанные упражнения и отдыхая (часто даже досыпая урывками). Лишь иногда заходили в магазины или кафе, если те попадались по пути — чтобы перекусить. Возвращались уже затемно, ужинали, приводили себя в порядок и отправлялись спать. Но даже при таком режиме времени едва хватало, чтобы обойти весь список. Будет чудом, если хотя бы последние сутки освободить удастся. Чрезвычайно плотный график.

Поэтому город и окрестности посмотреть почти не получилось. Лишь постольку-поскольку — во время быстрых переходов или переездов, а ещё рано утром или поздно вечером. В результате из местных круг общения ограничивался стражами и, редко, посетителями участка, а также продавцом, которого иногда удавалось застать в магазине с самого утра.

Еще в первую неделю меня четыре раза вызывали в корпус имперцев, а конкретно — в их лабораторию. Первый раз позвонили когда мы осматривали очередной короткий путь и поинтересовались, в какое время у меня отдых. Узнав, что только ночью, велели тогда и прийти, сообщив, что спать буду у них. В лаборатории действительно предоставили нормальные, хотя и не шикарные условия, а занятия арванов отдыху практически не мешали. Но вскоре вызовы прекратились, и я с удовольствием вернулась обратно к друзьям, в камеру временного содержания.

Честно говоря, я очень жалела, что времени так мало. Потому что и сам город интересен, а ещё окружающая его природа удивительно красивая, буйная и разнообразная. При этом не создаётся впечатления загущённой чащи, как в Бурзыле, или разреженности, как в Святограде. Вероятно, такая природа образовалась здесь в том числе потому, что широты одни из самых благоприятных: ксера уже позволяет живым существам давать полноценное потомство, но образование межвидовых гибридов хотя и происходит, но ещё не перешагивает критическую черту. Да и ренство хотя и значительно выше, чем, например, в Белокермане, но ещё недостаточно большое, чтобы считаться агрессивным. Очень интересное место… жаль, что приходится практически проходить мимо.

Одни сутки сменялись другими, но привыкнуть к такому насыщенному режиму не получалось. Точнее, приспособиться-то удалось, но усталость всё равно постепенно накапливалась. Особенно утомляла постоянная необходимость соблюдать предельную точность при описании коротких путей. Так что через дюжину дней я уже и не мечтала о вольных прогулках. Вместо этого хотелось отоспаться и хотя бы временно сменить род занятий.

Однажды ночью меня вызвала куратор от Тартара, велев явиться в кафе. К этому времени мы уже закончили обход коротких путей на сегодня, поэтому я с удовольствием прогулялась до уже знакомого недорогого заведения. Там лакомились деликатесами два куратора: тартарка и Фуньянь. Увидев меня, эрхел встал и отошел к пункту раздачи.

— Сядь и посиди спокойно, — велела женщина.

Подождала, пока я устроюсь, а потом обошла столик и быстро застегнула на моей шее тонкий ошейник. Причём сделала это так ловко и неожиданно, что я не успела не только оттолкнуть, но и вообще отреагировать. А куратор мирно продолжила, как будто ничего не произошло:

— В ближайшие несколько суток поступит официальное заключение. До этого времени тебе запрещено пересекать городскую черту.

— Какое официальное заключение? — удивилась я, растерянно пытаясь вспомнить, где и что могла нарушить и ощупывая неожиданное «украшение».

— О твоей выбраковке.

В области сердца заныло, и показалось, что воздух резко похолодел. Но мне удалось удержать себя в руках и продолжить разговор.

— Причина выбраковки?

— Выяснилось, что твоё тело не соответствует требованиям для извращенцев-самоубийц.

Быстро прокрутила в голове свою биомедицинскую карточку. Здоровье и живучесть отличные, способности к поиску и использованию коротких путей есть…

— Внедрение т’таги и прочие изменения? — полуутвердительно поинтересовалась у куратора.

— Да, — спокойно кивнула она. — На этом закончим, можешь быть свободна. Тебя вызовут.

— А это?.. — я коснулась ошейника.

— При попытке покинуть границы города или снять этот прибор тебя убьёт, — безразлично пояснила куратор. — Всё, больше я справочным бюро не работаю, — с этими словами женщина удалилась.

Кивнув, я встала и тоже покинула кафе через другой выход, стараясь держать спину прямо и смирить дрожь в ногах. Спустилась на затопленную дорогу, но, поняв, что дальше бороться не смогу, сделала несколько шагов в сторону и села прямо на мелководье, опёршись о сваю только что покинутого строения.

Слёз не было. Только холод и какая-то отстранённость. И дышать стало трудно. Даже мысли неохотно, как-то заторможено, шевелились в голове.

Вот и всё. Хвалёная живучесть и устойчивость сыграли против меня. И даже в необъективности такого решения не обвинишь. Сама ведь признала, что извращенцев-самоубийц нельзя оставлять без контроля. Как бы ни хотелось, чтобы этот закон не касался меня — это невозможно. Пусть я ещё ни разу сама не пересекала закрытый короткий путь, но кто сказал, что не могу этого сделать в принципе? Вероятней как раз обратное.

Несколько раз тяжело вздохнула — казалось, что всё тело зажато в тисках. Потом набрала в горсть воды и вылила её обратно. Ещё раз. И ещё. Осталось несколько дней. До официального заключения. Даже если бы вдруг удалось снять ошейник, сбежать всё равно не получится. Да и не имею права. Ведь это поставит под угрозу слишком многих. Ради чего? Разве этого стоит жизнь человека, да ещё и рендера? Глухо хмыкнула: хорошо, что здесь у меня нет семьи и родных. Шас… это не его вина и не его ошибка. К тому же у него останется Ликрий — какое-никакое, а утешение. А тартарский банк, выдавший кредит, так и не вернёт свои деньги. И Лисс наверняка расстроится.