Константин Хохряков - Любой ценой

«Родина» сумела продержаться до третьего января. Поутру войска начали повторный штурм Грозного с занятием города поквартально. Ранним утром возобновился ожесточенный обстрел кинотеатра с окружающих его «высоток». Погода позволяла, а потому, внимая призыву окруженных солдат, в помощь им выслали звено СУ-25. Как обычно бывает в таких случаях, не разобравшись, штурмовики ударили по своим. И, как результат — крыша кинотеатра обвалилась, похоронив многих, досталось и многострадальному танку. От прямого попадания НУРСа [32] НУРС — неуправляемый реактивный снаряд. сдетонировал оставшийся боекомплект. Башню отбросило метров на двести.

В не менее бедственном положении оказались и бойцы, оставшиеся в подвале нефтяного института и первой городской больнице. Эвакуации они так и не дождались. Эфир просто разрывался мольбами о помощи, но поддержку оказать было просто некому. Солдатам многократно предлагали выдать командиров и сдаться, но они отказались. В результате, нефтяной институт был расстрелян из «мух» и «шмелей» [33] «Шмель» — реактивный пехотный огнемет РПО-А. . Здание устояло, но собирать в подвале, где раньше находилась библиотека, было просто нечего и некого. Потолок там так провис, что мог в любой момент обвалиться, пепла — по колено.

Сон, конечно, безрадостный. Только и из него нужно извлечь максимальную пользу. Тактика «духовских» снайперов нам очень даже может пригодиться. Значит, снова придется выдавать это за свое «гениальное озарение».

Интересно, к чему же это сон-то такой? Не собирается ли командование на выявленные нами скопления техники высылать бомбардировщики? В этом случае придется быстро делать «ноги, мои ноги, спасайте мою ж…» Не хотелось бы под такое попасть, по аналогии с Грозным.

…За каким, спрашивается, меня снова вытаскивают к ротному? Девятнадцатое пока еще не наступило…

— А-а! Кротов! Заходи! Как настроение?

— Да, какое тут может быть настроение? Голову уже сломал. Да и занятия со своими прекращать нельзя, чтобы до автоматизма все отработали.

— Вот, как раз по поводу этого я тебя и позвал. Начальство посмотрело на ваши выкрутасы с подготовкой и пришло к выводу, что твой опыт тренировок нужно как-то другим передать. Очень уж на занятиях твои разведчики эффективны. На фоне остальных бойцов роты это стало слишком заметно. Там, на улице, тебя ждут разведчики из других подразделений нашей армии. Начальник разведки распорядился, чтобы ты их со своими потренировал, дабы не хуже выглядели.

— Но товарищ майор! Когда мне еще и с ними заниматься? Я своих-то гонять еле успеваю. Да, еще и по поводу задания ничего пока в голову не приходит. Только маршрут и просчитал.

— Сам виноват! Кто тебя заставлял у всех на виду со своими выдрючиваться? Вот до начальства и дошли слухи, что, дескать, есть у майора Залозного старшина Кротов, который из своих разведчиков супердиверсантов делает. Они и решили: а почему это у Залозного такие люди есть, а у других — нет? Несправедливо. Поделиться нужно. Ты что, где-нибудь не на виду это все делать мог? Мог! Но не делал. Так что теперь пожинай плоды.

— Ну, хорошо! Займусь я с ними. Только пусть потом не жалеют. Сколько до выхода успею, подготовлю. Но у меня, товарищ майор, есть просьба одна. Начальник разведотдела, думаю, решить сможет. Не могли бы Вы с ним поговорить, чтобы мне личные дела всех, кто со мной в рейд пойдет, дали посмотреть. Думаю, мне это сильно поможет в разработке. Ну, и мое, естественно, дело тоже. Секретную часть дела я не прошу, а если хотят, могу смотреть в их присутствии.

— Что ты там хочешь увидеть?

— Да, я как-то даже сформулировать пока не могу. Так, неясные предположения.

— Ладно, поговорю, но ничего не обещаю.

— Спасибо, товарищ майор! Разрешите идти?

— Иди!

Интересно, разрешат, или нет? Мне же все равно нужно знать, с кем я пойду. А я о них знать толком ничего не знаю. И о себе бы узнать побольше — хоть когда и где родился.

Вот, ни хрена себе пельмень! Они откуда столько народу нагнали? Это что, их всех мне и готовить?

— Товарищи бойцы! Вы поступаете в распоряжение старшины Кротова! Все его приказы обязательны к исполнению. Скажи, что-нибудь, старшина.

— Для начала, по порядку номеров рассчитайсь!..

Да, двадцать человек — это многовато. Своим придется внимания меньше уделять. Да с ними я заодно и остатки взвода погоняю, раз командир в госпитале. И что мне, дураку, было не угонять их подальше от деревни на занятия? Вот, и пожинай теперь!

— Хорошо. Товарищи бойцы! Вы прибыли в расположение отдельной разведроты пятьдесят седьмой армии. Мне поручили провести с вами занятия. Пока не поздно, кто не уверен в своих силах, может еще отказаться и вернуться в свое подразделение. Сказать, что будет трудно — это ничего не сказать. Будет очень трудно, временами — почти невозможно, на пределе, а может и за пределами возможностей человека. Но если у вас хватит силы и силы воли пройти тренировки, совладать с вами в бою будет очень и очень затруднительно. А теперь, кто хочет вернуться в свое подразделение и не проходить подготовку — два шага вперед!

Интересно, сколько выйдут?.. Ты смотри! Ни одного. Ну, ладно, вы сами этого хотели. Может, сразу и начнем?

— Желающих нет? Тогда — в две шеренги становись! Направо! За мной бегом марш!

Ну, держитесь!.. Да-а-а! По сравнению с моими слабоваты. Будем надеяться, что это только пока.

— Шире шаг! Не отставать! Шевелись, желудки!

Мы бежим. В полной боевой. В руках оружие, за плечами вещмешки, набитые для весу песком, имитирующим боекомплект, паек и все прочее, необходимое во вражеском тылу. Кругом лес. Сплошная пересеченка с завалами. Кто для нас специально дорожки будет расчищать? Подготовка приданных мне на время разведчиков идет полным ходом. С ними ротный еще и командиров остальных взводов роты направил c помкомвзводами. Потом своему личному составу опыт передавать будут. Неутомимый Иванов по моему заданию в медсанбате раздобыл медицинские косынки в нужном количестве. Как ему только удается так баб уговаривать? Вроде, ничего в нем особенного нет, а поулыбается девчонкам своей обворожительной улыбкой, пару нужных фраз — они перед ним и тают. Вот эти-то самые косынки сейчас у нас на головы повязаны. Сколько возражений было: «Что мы, бабы, на головы платки повязывать?» Надо отдать должное, мои не возмущались. Поняли уже, что просто так я ничего не делаю и их не заставляю. Уговаривать я никого не стал: не хотите — как хотите, бегайте в пилотках. Скажите спасибо, что в касках не заставляю! Принцип-то простой: не доходит через голову — дойдет через руки и ноги. И сразу им марш-бросок по пересеченке с полной выкладкой на двадцать километров.