Константин Хохряков - Любой ценой

Однако, что не сделали — то не сделали. С другой стороны к лучшему — не «засветились». Потеряли нас «фрицы». Двух мнений тут быть не может. Знали бы, хотя бы примерно, где искать — давно бы собачки за спиной гавкали. А сплошняком такую огромную площадь прочесывать — пупок развяжется.

Самолет — самолетом, а на станции интересные для нас дела начали твориться: подошел товарняк, в составе которого были несколько цистерн. Отсюда не разглядеть, но, похоже, что с горючим. Потянулись к нему бензовозы и грузовики. Не настолько это серьезно, конечно. Важно другое: от станции бензовозы пошли по дороге, параллельной «железке», в сторону северной части Валков. Наверняка, к интересующему нас объекту. Следовательно, следом за ними и нам придется двигаться. Остается дождаться ночи…

…Находясь под прикрытием брони БРДМ, внимательно осматриваю окна расположенного передо мной девятиэтажного здания. Тут краем глаза успеваю заметить, что «Трескун» так и лежит на земле, делая безуспешные попытки приподняться. Черт! Он же открытый совсем! По броне, как горохом сыпанули пули. Судя по всему, стреляют с противоположной пятиэтажки.

— «Некрас», «Шурави»! Прикройте!

Услышали! Слегка выставляясь из-за подбитой машины, открыли огонь по «духам». Воспользовавшись этим, резко выскакиваю к «Трескуну», хватаю его за наплечник бронежилета левой рукой, волоком тащу в укрытие. Попутно палю в белый свет, как в копеечку, из автомата, держа его как пистолет. Ударник щелкает вхолостую: все, магазин пустой. Как я вовремя успел! На том месте, где только что мы находились, взбивают фонтанчики грязи пули. Твою же мать! В сапоге ощущаю сырость. В голове мысль: зацепили, а сыро — это кровь, только боли почему-то нет. Скашиваю глаза на обувь — от души сразу отлегло: просто чем-то порвал слегка сапог, сбоку видна дыра, похожая на порез. Да и хрен с ним! Переживу как-нибудь! Башня БРДМ развернулась в сторону пятиэтажного дома, слышны очереди. Федькины пулеметы хрен с чем спутаешь. Пора бы ему уже вылезать, сгорит к едрене фене! Через силу заставляю себя рывком, под прикрытием башни, заскочить на БРДМ, распластавшись на броне, сую голову в водительский люк. Изнутри дохнуло жаром.

— Федька! Вылазь! Сгоришь!

— Иди на …! Отходите, прикрою! Уйду за вами! Иди на … отсюда!

— Федька!!!

— Иди на …!

Получаю удар в «сферу», слетаю с брони, ощутимо ударившись подбородком о край люка. Ногой он, что ли, ударил? Как умудрился-то? Пулеметы с короткими перерывами продолжают долбить по пятиэтажке.

— «Молчун»! Федька не вылазит! Меня выкинул! Говорит — отходить, он прикроет!

Снова взрыв, БРДМ сильно качнуло. Пулеметы не умолкают, ударили на расплав ствола. «Молчун» командует:

— Отходим к пятиэтажке! Пошли перебежками!

Меняю магазин в автомате, передергиваю затвор. Подхватываю валяющийся рядом «калаш» нашего водителя, вешаю на шею. А «Трескун» молодец! Уже сел, опершись спиной на колесо БРДМ. Обнимаю его левой рукой, помогая подняться. Верный «Калашников» — в правой, палец на спусковом. Следом за «Головой», насколько возможно быстро, придерживая «Трескуна», покидаю укрытие и бегу, если это можно так назвать, к пятиэтажному дому, постоянно запинываясь за всякий мусор, в избытке валяющийся вокруг. Попутно стреляю в направлении окон стоящего перед нами здания. У бегущего впереди меня «Головы» внезапно вываливается из руки автомат, он волочит его за собой, держа одним пальцем за ремень. Похоже, ранен…

Подбегаем к пролому в стене, вваливаемся в подвал. Как же «Дядю Федора» вызволять?.. С этим, похоже, опоздали… В башню прилетает еще один выстрел гранатомета. Пулеметы БРДМ смолкают. До нас долетают приглушенные вторичные взрывы внутри подбитой машины. Видимо, рванул боекомплект. Броневик объят пламенем…

Как же так, Федька?! Почему именно ты?! Наверно потому, что мы бы так не смогли… Глаза застилают слезы, вытираю их рукавом. Окидываю мутным взглядом всех собравшихся в подвале. Спасибо тебе, «Дядя Федор»! Все здесь! Если бы не твоя помощь, хрен бы мы добежали! Вечная тебе память… [82] Указом Президента Российской Федерации от 6 сентября 1996 года № 1329 «За проявленные мужество и героизм, высокое профессиональное мастерство, беззаветное служение Отчизне, самопожертвование во имя спасения боевых товарищей» младшему лейтенанту милиции Кузьмину Федору Васильевичу присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

…Пробуждение ничего, кроме горечи утраты, не принесло. Прошлое не изменить, с этим ничего не поделаешь. Живым нужно жить… От наблюдателей новостей нет. «Рама» так и продолжает облет территории. Недолго ей кружить осталось. Скоро стемнеет…

С наступлением сумерек двинулись в путь. Первым делом — пройти минные поля. Пока окончательно не стемнело, открытые участки преодолеваем по-пластунски. Движемся в сторону Хворостово. Удивительно, но в той стороне ни единого огонька. Вымерли они, что ли? Что-то мне это напоминает Яковлевку… Может, и оттуда всех жителей куда-то вывезли? Тогда мы точно на верном пути. Вообще, логично: убрать всех свидетелей, кто хоть что-то может увидеть и услышать…

Добрались до первых домов. Ни единого звука из них не доносится. Так не бывает. В любом населенном пункте должен быть естественный звуковой фон, если в нем хоть кто-то есть. Слишком все это напоминает засаду. Придется тормознуться…

— Лыков за мной, остальным занять круговую оборону. Старший — Белый.

— Есть.

— Витек, с собой только пистолеты и ножи, все барахло оставляем здесь.

— Понял.

Ползком, буквально «в час по чайной ложке» подбираемся к ближайшему зданию. Интересно, кто здесь жил до войны? Дом не новый, но не гнилой. Вблизи видно, что построен на совесть. Не иначе, кто-то из раскулаченных возводил. Удачно расположен: от него в три стороны отличный обзор. Очень удобное место для «почетного караула». Не удивлюсь, если нас поджидают старые знакомые во главе с тем лейтенантом. Хотя, если он думает именно так, как и я, то в этом строении не будет никого. Должен соображать, что, раз до сих пор никого не только не «взяли», но даже и не видели, то, соответственно, противник осторожный. А мы этим и воспользуемся. Снова ситуация из разряда: ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь…

До боли в ушах вслушиваюсь в тишину: результата нет. Осторожно вползаю на крыльцо. Действительно добротно сделано. Ни одна дощечка не скрипнула. Пробую приоткрыть дверь, предварительно проверив на возможные ловушки — подалась. Не заперто. В окне, выходящем в сторону крыльца ничего не разглядеть. Дабы не было скрипа, мочусь на нижнюю петлю, остатки — в ладошку. Выплескиваю их на верхний шарнир. Теперь можно и открывать…