Константин Хохряков - Любой ценой

— Становись!.. Магазины отсоединить, снайперам извлечь патроны… Заряжай… Огонь!

Сухо щелкнули вхолостую спущенные затворы. Такой вот прощальный спецназовский салют!..

Халява не прокатила, не замочив ног, пройти не получится. Вопрос в том, какого лешего пулеметчикам палить приспичило? Не могли дождаться, пока вся группа подойдет, а потом уже варианты: либо всех под свинцовую расческу, либо «Хенде хох!», особенно, если были уверены, что хорошо замаскировались? Непонятно! А, может, там только отсекающая группа, а засада где-то в другом месте поджидает? Тоже может быть! Ну, и как поступить? Понадеяться на удачу? Непрофессионально! Поставим себя на место немцев. Что бы я сделал, чтобы себя же прищучить?

Примем за аксиому, что в проходе между озерками поджидала не засада, а отсекающая группа, пусть даже численностью около взвода, имеющая целью не пустить нас пройти удобным путем. Количеству не удивлюсь, особенно после наших выходок. Как итог, мы должны искать проход в другом месте. А другое место напрашивается само собой — там, где мы наметили запасной вариант. Да и с юга, на открытой местности, тоже поджидать просто обязаны. Правда, имеется неясный вопрос — почему сразу же не пустили по следу погоню с собаками? В принципе, можно объяснить тем, что пережидают темное время, а поутру рванут по нашим следам. Согласен, ночью пройдут рядом и не заметят, а извести собачек способов уйма. Вероятно, поступят так, как предполагаю. Вывод: могилу найдут, и довольно быстро. Видно, что свежая. Но, ведь, нужно же убедиться, что это не партизаны лазили, и не местные непонятно по каким делам? И тем и другим встречаться с «фрицами» не с руки. Следовательно, будут копать. В конечном итоге поймут, что именно мы тут и были. А после этого рванут за нами с удвоенной силой — страх исчезнет: не с бесплотными призраками воюют, а с живыми людьми. А это значит, что боязнь встречи с нами нужно как-то поддержать! А как это сделать? Умница, возьми с полки пряник, все гениальное просто — возле могилы у оккупантов должны быть потери! Бушмакин и мертвый еще повоюет!

— Ковальчук, Сибиряков!

— Я!

— Мины еще остались?

— Да, мальца есть.

— Возле могилы заминировать, да так, как вы умеете, без следов. На тропе, по которой прошли, поставить растяжки из «эфок». Если у самих нет, хоть у всей группы соберите. Пару штук на земле установить, столько же на деревьях. Как мне кажется, погоня будет, и будет, скорее всего, с той стороны. Пусть фашисты порадуются. А перед растяжками присыпьте тропу табачком, чтобы, во-первых, «гансы» отвлеклись на поведение собак, а во-вторых не смогли впоследствии определить, куда мы действительно направились. По крайней мере, длительное время.

— А не кощунство ли, рядом с могилой минировать?

— Не переживай, Семен! Мы же саму могилу трогать не будем? На войне все средства хороши, кроме тех, которые нормальному человеку неприемлемы в принципе. Мы «фрицев» в гости не приглашали, они сами приперлись. А незваный гость — сам знаешь? Если преследователи сюда доберутся, они-то ее как раз и осквернят, не постесняются. Вот погибший товарищ и даст им прикурить нашими руками. Все ясно, бойцы? Выполнять.

Да-а, ребята! Менталитет никуда не денешь. В будущем все намного проще, и в то же время сложнее. Мы стали жестче, прагматичней, циничней, наконец. Снайпер, к примеру, может часами лежать среди трупов и смотреть, как «духи» издеваются над пленными, и ничем себя не выдаст, ни единым движением или жестом. Сопли там не к месту. Но это совершенно не означает, что у него нет сердца, или он близко не принимает чужую боль. Нет, он точно так же пропускает ее через себя, она оседает в нем, и ничем эту боль впоследствии не вытравить. И делает он это для того, чтобы в нужный момент произвести только один результативный выстрел и уйти, не отомстив, хотя очень хотелось, а все потому, что так надо для дела. Я, конечно, веду речь о профессионале. Может, потому некоторые в мирной жизни не могут найти себя и спиваются от того, что не могут больше терпеть эту накопившуюся боль, пытаются таким образом уйти от действительности?

— Сергей, Толя! Пойдем, над картой поколдуем.

Мы, накрывшись плащ-палаткой, при свете фонаря начали планировать дальнейшее продвижение на восток.

— Смотри, что бы ты, Серега, сделал на месте «фрицев», зная, что нам идти больше некуда, кроме, как в этом месте? Я предполагаю, что там, где наши нарвались, сидит вовсе не засада, а просто блокирующая группа, имеющая своей целью не пропустить нас лесом к Мерефе, выгнать на открытое место.

— Я бы предположил, что мы пойдем переправляться вот здесь, южнее. И там действительно выставил засаду. Удобнее всего переправляться через болота вот здесь, там со слов Поликарпа Васильевича, даже гать раньше была проложена. А «гансы» знают, что лесник ушел с нами, или, хотя бы, предполагают. А, кроме того, здесь еще и самое узкое открытое место, за которым начинается подъем и лес. Пройти-то нужно всего ничего, но не пробежать под огнем, тем более по болотистой местности. И обратно быстро не уйти. Я бы вот в этом выступе разместил пулеметчика, или двух. Ну, и группу поддержки. Там и нужно-то, с учетом местности, всего отделение. Так прижать можно, что и головы не поднимешь.

— А ты что скажешь, Толя? Наши же наблюдали за этим местом. Долго смотрели, но никаких признаков немцев не обнаружили.

— А большая проблема замаскироваться так, чтобы не увидели? Мы и сами можем. Я бы направился вот сюда, к северной окраине Ракитного. Там даже есть дамба, на которой, вероятнее всего, стоит пост. Но там-то нас точно ждать не будут. Слишком уж нагло с нашей стороны. Пост, скорее всего, выставлен будет на всякий случай. Даже предполагаю, что часто проверяемый, чтобы, если мы втихаря решим его снять, сразу это обнаружить и наладить погоню.

— И что ты предлагаешь?

— Зайти в село с запада и обойти пост по соседней улице. Сегодня темно, тучки вон идут. Лучше, чтобы еще и дождь пошел, но уж ладно. Там и идти-то — всего-ничего.

— А в этом что-то есть. Как смотришь, Серега?

— Есть шансы, и неплохие, я бы сказал.

— Короче, не попробуешь — не узнаешь. Давайте пробовать…

В начале своего следа снова слегка сыпанули табачку, запасы которого пополнили у минометчиков, и пошли в обратный путь, в обход села. Часа через полтора вышли к крайним домам, примыкающим к лесу, резонно рассуждая, что уж возле леса-то фашистов встретить ночью маловероятно.

Как и предположил Марков, на дамбе имеется стационарный пост, обложенное мешками с песком пулеметное гнездо, шлагбаум. Все верно, проехать можно единственно здесь, в остальных местах только пешком. Пеший путь не перекроешь при всем желании. Наш мужик где хочешь пройдет, и, как правило, по колено в грязи, но на аршин срежет.