Георгий Юленков - Белые перья шпиона

— КЛАСС, СМИРНО! Товарищ лейтенант, третий учебный взвод, для занятий построен. Дежурный по роте старший воспитанник Гандыба.

— Здравствуйте товарищи воспитанники!

— ЗДРА!!!

— Ну что ж, кричать вы, товарищи воспитанники, уже научились… А вот убирать за собой срач, и отвечать за свои поступки, я вас еще научу. Старший воспитанник Гандыба.

— Я!

— Объясните мне и своим товарищам, почему за время вашего дежурства остались открытыми окна второго этажа, с одного из которых свисает самодельная лестница, связанная из простыней?

— …

— Не слышу вашего бодрого и четкого ответа. Ну, что ж… Тех, кто думает, что сейчас от товарища лейтенанта достанется только воспитаннику Гандыбе, я слегка разочарую. Весь третий отряд третьего взвода на сегодня наказан.

— По глупым улыбкам на лицах я вижу, что смысл моих слов до вас еще не дошел. Гм. И напрасно, потому что сейчас я оглашу вам изменения в распорядке сегодняшнего дня, которые уже подписаны начальником училища.

По замершим за партами рядам пронесся недоуменный шквал перешептываний, стихший в районе окна.

— Итак. До обеда все у нас по плану. А вот после обеда в планах есть перемена. Вместо "Аэродинамики" у нас будет просмотр двухсерийного учебного кинофильма "Воздушные бои истребителей". А вместо "Теории авиации", будет поездка на аэродром с практическим занятием по устройству реактивного планера.

Легкий стон вырвался со стороны "Камчатки", где собралась, можно сказать, "шпанская элита" Ефимовского училища. Кто-то сдавленно охнул от удара в бок, но ряды молодежи от этого даже не дрогнули. Только на лицах двенадцати ребят надолго поселилась "зеленоглазая спутница веселья". Остальные двадцать шесть человек, после услышанного, наоборот, преисполнились хвастливого высокомерия.

— Я вижу, до третьего отряда начала доходить вся бездна их "беспарашютного падения". Подтверждаю ваши догадки. Вам, товарищи воспитанники, через полчаса после обеда, и до самого отбоя, предстоит осваивать трудное искусство бега по пересеченной местности. С полной выкладкой. После бега умываться и на ужин.

— А холостые патроны к карабинам нам дадут?

— Хм. А зачем они вам? Сегодня с вами побежит старшина Туманов. Думаю, после этого уточнения надежда некоторых товарищей воспитанников на сегодняшнее приятное времяпровождение растворилась без следа. Ну, а сейчас…

— Взвод садись!

Крышки школьных парт небольшим землетрясением прогремели по рядам, и в руках молодых ребят оказались химические карандаши, прицелившиеся в чистый тетрадный лист. А на инфернально мрачной классной доске быстро появилась написанная мелом надпись "Основы теории воздушной стрельбы".

В штабе секретного объекта Вильгельм поднялся из-за стола, встречая свое начальство.

— Приветствую вас, Вилли. Что-то вы не веселы сегодня, неужели все так плохо?

— Да как вам сказать, штурмбанфюрер. Работа по прототипу движется. И довольно быстро… Гм…

— Так-так. А где ваш загадочный подопечный?

— В мастерской за ангаром. Колдует над своим ракетным скафандром.

— Но зачем ему скафандр?! Он что и, правда, готов лететь на луну на ракете?!

— Представьте себе, штурмбанфюрер. За эти три дня я чуть было не проклял тот день, когда получил от вас это задание. Он меня совсем замотал!

— Не стоните Вилли, нам всем сейчас трудно! У меня самого на носу сложнейшая операция, а я все бросаю и еду сюда. Лучше расскажите, что новенького вам удалось вытрясти из нашего "гостя"?

— Нового много, штурмбанфюрер. Раньше я ведь не акцентировался на защитных костюмах. А вот по Британии и Штатам практически ничего — пару оговорок с намеками на сенат и штаб армии в Чикаго. Вместо "рассказов о былом", Пешке таскал меня по мюнхенским мастерским, шьющим защитную одежду для пожарных, работников химических фабрик, и солдат химических войск. И даже заставил дышать через противогаз на химической фабрике "Фарбениндустри"…

— Да-а. Я вам сочувствую. Хотя вам и не привыкать к этому. Но это все же, несколько не то, на что мы с вами рассчитывали. Чем конкретно он занят сейчас?

— Сейчас Пешке возится с дюралевым каркасом для того нового скафандра. Бубнит что-то про спасаемую на парашюте кабину ракеты. Вчера здесь были доктор Вюнстер из мюнхенского авиационного госпиталя и Липпиш. Оба ходили за ним хвостом, расспрашивая о разных деталях этой защиты. Да и макет кабины с лежачим катапультируемым сиденьем, их тоже впечатлил…

— Хм. Похоже, они тут спелись. И этот Пешке, по-видимому, и впрямь собрался на Луну. Мда-а, тяжелый случай…

— Вы как всегда правы, штурмбанфюрер. Может быть, я уже могу вернуться к прежним задачам?

— В конце месяца, но не сейчас! Наш "шеф" сильно интересовался результатами этой "игры", и даже предложил свести Пешке с Дорнбергером, и познакомить его со старыми фильмами об ракетных планерах 28-го года, как последним нашим достижением. Но это, если мы уже совсем отказываемся от перспектив его сотрудничества за кордоном. Гм… А что вы сами испробовали, для развлечения американца?

— Пробовал разное, но пока все без толку. Я ведь уже докладывал вам. К лесным прогулкам он после Дахтшайна совершенно равнодушен. Ипподром и бордели его также не интересуют. Стадион, где проходила Олимпиада в 36-м, вызвал у него лишь легкий интерес. А поглядеть на местные автогонки он наотрез отказался. Да и в гостях у фрау Ингрид сидел, как самурай перед сёпукой… Вы ведь знаете Ингрид, раньше от нее никто так просто не уходил, в "Китти" она была одной из лучших…

— Мда-а. Жаль, очень жаль… Теряете хватку, дружище. Тут ведь нужен нестандартный подход… А что если нам… Как насчет оперы?! Как раз сегодня в Баварской опере идет "Луна" Карла Орфа, и сразу за ней дают что-то новое. В этом видится перст судьбы. Луна и Пешке… А-а??!

— Гм. Вам. Конечно, виднее, штурмбанфюрер, но я за результат не поручусь. Парень слишком напряжен, и во всем ожидает подвоха. Учтите что после той истории с двойником, на все вопросы о его родне в России и в Польше, Пешке сразу замыкается.

— В его положении это вполне естественно. Его нужно растормошить и расслабить. Ничего-ничего, уж я найду к нему ключик! Заодно это станет для меня хорошей тренировкой перед Голландией…

Перед отъездом гауптштурмфюрер представил пленнику нового гостя, герра Вальтера Ленберга. Тот честно признался, что у него к Пешке важное дело, и пригласил обсудить его во время похода в местную оперу. В дороге новый знакомый неутомимо болтал о разном. Поначалу вслушиваться в этот треп было неинтересно, но обаяние этого человека постепенно делало свое дело. На улицах Мюнхена Ленберг распелся соловьем, давая интересные и остроумные комментарии проплывающим за окном видам. Но, наконец, цель путешествия была достигнута. Машина остановилась у большого здания с двойным портиком и колоннами. Посетители мельком останавливали свой взгляд на увешанном орденами американском кителе капитана, и шли себе спокойно в фойе. Павла огляделась вокруг. Окружающее сильно напоминало ей единожды виденную Театральную площадь в Ленинграде в 1975-м. Собеседник кивнул охране, улыбнулся подопечному своей озорной улыбкой, и легко поднялся по ступеням к входу. До начала оставалось четверть часа…