Владимир Сергеев - Инженер своей судьбы. За Союз

— Спасибо за интересную беседу, Максим, — он поднялся, я тоже покинул удобное кресло, — может вам лично что-нибудь надо, вы не стесняйтесь, говорите.

— Да нет, Владимир Владимирович, меня всё устраивает, работа интересная, зарплата тоже вполне приличная. Жильё, тоже меня пока устраивает, вот только годика через четыре, если можно, я хотел бы получить квартиру в Москве. Понимаете, я хочу свою приёмную маму сюда перевезти, как она на пенсию выйдет, а в нашем институтском городке ей наверно будет скучновато. Здесь в столице есть куда сходить, что посмотреть, познакомится с соседями-пенсионерами, будут время вместе проводить, — я робко посмотрел на Путилина.

— Это вы про Любовь Павловну говорите? — он полистал свой блокнот.

— Да, она много сделала для меня на первых порах в вашем мире. Да и судьба нелёгкая ей досталась, пусть хоть на пенсии спокойно поживёт.

— Не вижу никаких проблем, Максим, — протянул мне руку Путилин, — всё решаемо. Мы, скорей всего ещё не раз встретимся с вами, а пока до свиданья. Спокойно работайте на благо нашей, а теперь уже и вашей, страны. Он первым вышел из комнаты, а я, выждав минут, пять, двинулся следом. Я походил по столичным магазинам и на автобусе вернулся домой.

Праздник прошёл весело, и вновь наступили рабочие будни: работа, тренировки, учёба в спецшколе. В конце января состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором был принят курс на развитие частного предпринимательства в стране. Об этом я прочитал в газете, по телевизору, тоже стали говорить о развитии кооперативного движения в стране. Показывали вновь созданные малые предприятия в различных отраслях экономики, хозяева, которых обещали наполнить полки магазинов товарами.

А они, кстати сказать, и так не пустовали, по крайней мере, в Москве было всё. Да и Любовь Павловна по телефону говорила, что у них тоже жизнь заметно улучшается, очереди понемногу исчезают. Ближе к концу февраля я сдал зачёты в спецшколе, неплохо, на твёрдую четвёрку отстрелялся на стрельбище. Документов мне никаких не дали, просто сделали отметку в личном деле, что я прошёл обучение в воинской части такой-то. Теперь выходные дни я мог проводить по своему усмотрению. По субботам я стал обычно работать в институте, работы было много, у нас многие так делали, а в воскресенье ездил в Москву — гулял по городу, заходил в магазины, в кинотеатры, или отсыпался дома.

Иногда встречался со Светой, вместе пару раз съездили в столицу, но у неё, как и у меня, свободного времени было не так уж много, поэтому наши отношения продолжались в какой-то вялотекущей форме. Что, впрочем, меня устраивало. Я по прежнему ничего к ней не чувствовал, а просто так лезть в жизнь к молодой девушке, да и портить отношения с её отцом мне не хотелось. Самойлов относился ко мне очень хорошо, даже перевёл на единицу старшего научного сотрудника, естественно с прибавкой к окладу, впрочем, с учётом зарплаты внештатного сотрудника комитета — денег мне вполне хватало. После праздника восьмого марта, ко мне вечером опять заглянул Семёнов и сказал, что завтра после обеда надо съездить в столицу, в ту же квартиру.

— Ты, завтра у Самойлова отпросись и в обед я тебя отвезу, а назад опять сам доберёшься, — он начал одеваться, — у тебя, кстати, водительские права есть?

— В моём мире были.

— Ну, тогда мы тебе и здесь права выдадим, правила у нас одинаковые. А потом купишь, какую-нибудь машинку, подержанную, мы поможем, и будешь сам ездить. Хватит мне тебя катать, — он, улыбаясь, протянул мне руку, — давай копи деньги. До завтра.

На следующий день, он привёз меня к тому же старинному дому, а в квартиру я поднялся уже один. Открыл мне тот же парень и молча показал на дверь в комнату. Путилин уже сидел в кресле и листал журнал.

— Присаживайтесь, Максим, — пожав мне руку, указал он на соседнее кресло, — опять у меня возникла потребность в разговоре с вами.

— Как ваши дела, всё нормально?

— Да, всё в порядке.

— Ну, тогда сразу перейдём к делу, время дорого, — и он взглянул на часы.

— К сожалению, в нашем мире, наши американские партнёры тоже любят бряцать оружием. Понимаете, Максим, непрерывная гонка вооружений сильно подрывает экономику нашей страны. Представляете, какие это расходы. Колоссальные средства, которые можно было пустить на разные мирные цели. Американцы, конечно, тоже тратятся, но им проще, они в разы легче перенесли вторую мировую войну и даже сумели на ней нажиться. Но, чтобы сдерживать их глобальные амбиции мы должны соответствовать их уровню. Андропов предложил Рейгану подписать договор о ликвидации ракет средней и малой дальности, так называемый РСМД.

Поэтапно избавится от ракет средней — 1000–5500 км и малой от 500 до 1000 км и не делать их больше, не развёртывать и не испытывать. Они бы свои «Першинги» да «Томагавки» порезали, мы бы свои «Пионеры» и прочие ракетки почиркали, сразу легче бы для экономики стало. Но не хотят наши партнёры, подписывать такой документ, молчат «завтраками» кормят, чувствуют, что тяжело нам справляться с растущими расходами. Продолжают развёртывать свои «Минитмены» и на нас хитро косятся.

В связи с этим, возникла одна идея. Надо сделать какой-то показательный, наглядный рывок вперёд, причём качественный, так как количественный мы просто не вытянем. Придумать и изготовить что-то такое, чтобы у них «глаз выпал» и «поджилки затряслись», вот тогда, я думаю, они начнут подписывать предлагаемые мирные договора. Могут, конечно, со страху и на кнопку нажать, но это всё-таки маловероятно, слишком тяжёлые последствия для них будут. А если мы и дальше качественно будем от них отрываться, я уверен, что они сдадутся — всё же им тоже нелегко в этой гонке, простой народ уже начинает возмущаться. Конечно его в штатах никогда не слушали, но если начнутся серьёзные протестные движения и настоящие волнения — возможно ситуация изменится.

Так вот в связи с этим к вам есть предложение. У нас на вооружении стоит боевой железнодорожный ракетный комплекс — РТ-23 УТТХ с ракетами 15Ж 52. Комплекс отличный, ракеты тоже не плохие: дальность до 10000 км, забрасываемый вес больше четырёх тонн, точность или правильно сказать — круговое вероятное отклонение около семисот метров. Разработчик КБ «Южное». Американцы про него, естественно знают, но засечь его практически не возможно у нас протяжённость железнодорожной сети около ста сорока тысяч километров и где этот поезд находится в данный конкретный момент времени определить невозможно. Визуально он не отличается от любого рефрижераторного состава. Они его, конечно, боятся, но, понимаешь, как-то привычно боятся, не хватает как всегда малого, чтобы перевесить чашу весов.

Вот мы и решили с вашей помощью модернизировать эту ракету и провести показательный пуск, на который пригласить наших партнёров. После последних слов я расширенными глазами уставился на Путилина, — с моей помощью?