Макс Глебов - Плотность огня

– Следите за ним и дальше. Если произойдет что-то существенное, немедленно доложите.

***

Арестовали меня прямо в академии, в моей комнате. Оперативники прибыли втроем, предъявили ордер на арест и предложили следовать за ними. Вели они себя достаточно корректно и разрешили мне известить о случившемся адвоката.

А вот дальше начался настоящий дурдом. Ни я, ни адвокат долго не могли понять, в чем, собственно, меня обвиняют, но когда обвинение было-таки сформулировано, ощущение бредовости происходящего только усилилось.

– Арестованный Лавров, вы обвиняетесь в многократных покушениях на дачу взяток федеральным чиновникам по мотивам личного обогащения с целью создания для компании, принадлежащей вашей матери, благоприятных условий работы по госконтракту с министерством обороны. Кроме того, вы обвиняетесь в нецелевом расходовании средств, полученных Оружейной компанией Лавроых в качестве аванса по государственному контракту. В совокупности указанные преступления предусматривают наказание в виде лишения свободы на срок до пятнадцати лет. Вы признаете себя виновным в совершении указанных преступлений? – следователь замолчал, ожидая нашей реакции.

– Мой клиент не признает свою вину ни по одному из пунктов и хотел бы ознакомиться с доказательствами, господин следователь, – нейтральным голосом произнес мой адвокат Сергей Исаев.

Толковых доказательств у следствия не могло быть по определению, но в СБЗФ, Службе Безопасности Земной Федерации, дураков не держали, и работали здесь опытные и профессиональные следователи. Что-что, а шить дела они умели и делали это с душой, особенно когда их хорошо мотивировали.

Что можно сделать, если по коррупционному делу нет прямых доказательств? Есть несколько путей. Во-первых, отсутствие прямых улик можно компенсировать большим количеством косвенных. Мне показывали бесконечные записи с камер внешнего и внутреннего наблюдения, на которых я действительно встречался с различными людьми, некоторые из которых и впрямь являлись казенными чиновниками. Ряд записей шли без звука, из других выдергивались отдельные фразы, вроде «мне кажется, что такой подход будет взаимовыгодным» или «я полагаю, что в таком решении заинтересованы обе стороны». И ко всем этим эпизодам прилагались тщательно разработанные легенды, состоящие, в основном из пустых слов, но в совокупности создающие ощущение огромной работы, проделанной следствием, и, вроде как, что-то даже доказывающие, хотя возьми каждую из них в отдельности, и кроме словоблудия ни в одной ничего найти не удастся.

Во-вторых, можно всячески очернить и демонизировать личность обвиняемого в глазах судей и общественности, что особенно важно, если процесс будет открытым. В этом направлении следствие тоже поработало на славу. Активно педалировалось мое одновременное обучение в академии и владение оружейным бизнесом. Естественно, мотивы поступления в академию однозначно трактовались, как способ в дальнейшем лоббировать интересы Оружейной компании Лавровых. Припомнили мне и тот учебный бой с якобы брошенным по трусости на растерзание врагу населением целой планеты, хотя какая может быть трусость в учебном бою? Что-то написали даже про мои дипломы, сославшись на косвенные доказательства подкупа экзаменаторов, но указав, что расследование по этому делу остановлено за истечением срока давности. Я знал, кому сказать спасибо за эту часть обвинительного заключения, но легче от этого мне не становилось.

Ну и, наконец, свидетели. Это песня отдельная и очень яркая. Если сильно захотеть, следователь почти всегда может подобрать ключик к чиновнику средней руки. Пойманный на взятке или растрате чиновник, понимающий, что от наказания не уйти, готов идти на любое сотрудничество со следствием, чтобы избежать реального срока, в том числе и на работу «говорящей головой» в тех уголовных процессах, которые ему укажет следователь. Вот и сейчас, нашлись аж трое мелких функционеров минобороны, с которыми я действительно один-два раза встречался, и которые, как оказалось, сидели на крючке у СБЗФ. Эти господа, глядя мне в глаза на очных ставках, с неподдельной искренностью уверяли следователя, что я предлагал им взятки, но они мужественно отказались.

В качестве вишенки на тортик мне вменили растрату части аванса, полученного от минобороны по контракту. Оружейная компания Лавровых действительно потратила часть этих денег на закупку оборудования, не используемого непосредственно для выполнения работ по заключенному с минобороны договору, но на сроки и качество работ это никак не влияло. Следователь вполуха слушал мои пояснения, и было видно, что для него это просто еще один эпизод, призванный окончательно потопить обвиняемого в суде.

Ознакомившись с материалами дела, мой адвокат тяжело вздохнул:

– Непростой случай. Мне очевидно, что дело сфабриковано, но эта лавина негатива может плохо повлиять на судей и присяжных. Кроме того, сейчас поднялась такая волна в сети… Русский Оружейный Концерн разносят в щепки. Там действительно нашлись какие-то нехорошие факты, которые умело раздули до состояния чуть ли не измены Родине. И к этой истории постоянно приплетают Оружейную компанию Лавровых. Все только на словах, но общественное мнение, вы же понимаете, штука управляемая. В общем, я сделаю все, что возможно, чтобы разбить большую часть обвинений, а может и все, если не будет совсем уж предвзятого отношения судей, но нам нужен запасной козырь, поскольку гарантировать, что мы отобьемся чисто по праву, я не могу.

– И что это за козырь?

– Ваша Золотая Звезда и Железный Крест. Сейчас ведь идет война, а вы имеете высшие боевые награды, что многое меняет. В статуте этих орденов есть кое-какие привилегии для их кавалеров. Не многие знают такие подробности, но в военное время в случае уголовного преследования обладателя любого из этих орденов есть возможность прекратить дело путем внесения поручительства высшими офицерами армии Федерации. Не на все статьи уголовного кодекса такая возможность распространяется, но наш случай как раз подходит. Это дополнение к статуту орденов было внесено в начале войны, в самые тяжелые годы, когда каждый хороший солдат и офицер могли качнуть чашу весов в ту или иную сторону. Если десять высших офицеров будут готовы за вас поручиться и заявить, что, по их мнению, обвинения ложны, а также укажут, что лишение вооруженных сил Федерации такого офицера, как вы, может отдалить нашу победу, уголовное дело будет прекращено вплоть до окончания войны, а все обвинения будут сняты.

– Десять высших офицеров? А чем рискуют поручители?

– Если все же выяснится, что обвинения имели под собой основания, это может сказаться на их карьере не лучшим образом. Но доказательства для этого должны быть действительно железными.