Владимир Скворцов - Форпост на Миссисипи

По пути предусмотрительно создавались при участии местных купцов пункты для приема переселенцев, в которых они могли бы отдохнуть после каждого этапа перехода. Распоряжение об этом было отдано заранее, за его исполнением должны были проследить губернаторы и доложить коммерц-коллегии об исполнении. Питание осуществлялось за счёт корпорации, правда ничего сверхъестественного, всё самое простое и сытное, но для многих из крепостных это было настоящим пиршеством.

В каждой колонне находился кто-то, способный оказать медицинскую помощь. Колонны получались большие, причём не одна, а речь шла уже чуть ли не о десятках. Вообще, судя только по выкупленным крепостным, уже набиралось не менее десяти тысяч человек.

Я надеялся, что на первое время для старта собственного сельского хозяйства и организации первых производств этого окажется достаточно. Продуктовая безопасность в данном случае станет определяющей для всего проекта. В Охотск курьерами были отправлены письма с требованием возвести бараки для переселенцев и обеспечить запасы продовольствия.

Петербург, апрель 1791 г., аудиенция у Екатерины II

– Ну что, адмирал, не посрамишь чести русской? Не будут над нами все Европы смеяться и пальцами показывать?

– Как можно, ваше императорское величество! Лучше уж смерть, чем такой позор!

– А вот помирать ты, адмирал, права не имеешь. Тебе доверена защита наших границ, и ты сначала выполни свою задачу, а вот потом можешь и умирать. Сама удивляюсь, как я тебе доверилась, но уж больно складно ты всё задумал. Но главное даже не в этом. За тебя силы небесные просили, было мне видение, ангел явился и сказал, чтобы я тебе помогла. Так что есть у тебя поддержка на небесах, есть, а на земле я тебе помогу, сколько смогу. Что тебе ещё надо?

– Только верить мне, ваше императорское величество. Много хулы на меня польётся. Да и сейчас, наверное, уже началось. Но не корысти личной, не ради живота своего я это задумал. Мне только судьба России важна, ведь и у меня было видение, сказано было – иди и действуй, защити страну. Я и пошёл, а что из этого получилось – вам виднее.

– Значит, мы всё правильно по велению небесных сил сделали. И отступать нам нельзя.

– Не отступлю, ваше императорское величество. Только порой мои действия будут вызывать недоверие и недопонимание у всех, поэтому и прошу верить мне. Многое буду делать необычного, и много злых слов и слухов вызову, но не зря я сказал о видениях, в них часто высшие силы дают подсказку. А вот ни их, ни вас я подвести не могу. Нет у меня другого пути, кроме как справиться с этим делом.

– Хорошо, адмирал, я запомню твои слова. И прежде чем решать что-то, призову тебя и выслушаю. Отчёты мне пиши каждый месяц. Указания помогать тебе всем разосланы, так что действуй. И жду только победных реляций!

– Я готов, отправляюсь в ближайшие дни, как только море позволит.

– Ну что же, удачи тебе, адмирал.

Открытое море, май 1791 г., Муловский

Можно сказать, что наше плавание началось. Корабли держатся вместе и идут уверенно, погода благоприятствует, недовольных нет. Мы заходили в Портсмут, закупили кое-какое оборудование, провиант, и теперь наш путь лежит к мысу Доброй Надежды. Эта дорога должна быть спокойнее, чем вокруг мыса Горн. А то у меня на борту учёные и мастера, их надо поберечь. Да и по времени мы должны прибыть, когда лёд сойдёт, и можно будет плавать в тех местах.

Сегодня я собрал учёных и мастеров вместе и хотел всех ознакомить с предстоящей работой. Что-то уже было сделано, но многое ещё существовало только в виде замыслов. Так что пора их претворять в реальность. Я, капитан Муловский, близко с миром науки и производства не сталкивался, а Женька Синицын, больше видел производство и науку со стороны практического использования.

Работал на станках, управлял машинами и механизмами, правда для получения нужной квалификации необходимо было сдавать экзамены, а они подразумевали изучение какой-то теории, которая чаще всего давалась в сокращённом объеме на курсах подготовки. В этом плане существенную помощь могло оказать увлечение моделизмом. Изготавливая различные корабли, диорамы и образцы техники, приходилось изучать прототипы, их устройство и принцип действия. Вот это и должно было послужить некоей основой для формулировки моих требований.

Скажем так, я хотел получить сегодня то, что будет открыто и широко применяться только через сто лет. Касалось это в первую очередь оружия, кораблей и производства. Ну и кроме того, я надеялся воспользоваться историческими сведениями о будущем устройстве мира, известном из памяти Синицына.

На восток кроме «Колмагора» шли ещё три транспорта: «Волга», «Онега» и «Свирь» под командованием соответственно капитан-лейтенантов Дашевского, Кучевого и Амирёва. Каждый из транспортов был забит оружием, порохом и провиантом, на каждом находилось до полусотни солдат и матросов, команда будущих кораблей, которые должны быть построены в Охотске. Из офицеров были четыре капитан-лейтенанта, столько же поручиков и два майора. Корабли не новые, но в хорошем состоянии и способные служить ещё не один год.

В полном составе был и мой временный штаб вместе с наблюдателями от придворных и имперских служб. Были отправленные для присмотра за неуёмным контр-адмиралом Муловским жандармы, полицейские и разные секретные (от меня) агенты и прочий вспомогательный персонал. Ну и конечно, мастера. Всех учёных и оружейников я разместил на «Колмагоре», остальные обустроились на транспортах. Тесновато конечно, но всё лучше, чем пешком через всю Сибирь идти.

Погода стояла хорошая, светило солнышко, море было спокойно, и я собрал всех нужных мне людей на палубе флагмана. Их оказалось достаточно много, так что разместиться нигде в другом месте мы не могли. Сейчас здесь собрались почти все те люди, во всяком случае я так считал, от которых зависел успех всего дела. Как ни странно, среди присутствующих не было представителей могущественных российских родов, всяких там Голицыных, Шереметьевых, Гагариных и прочих.

Защищать и спасать страну от территориальных потерь на востоке и обеспечивать её будущее должны были самые обычные люди, мелкие дворяне, разночинцы, крепостные и вольные мастера. Я внимательно смотрел на тех, кто меня окружал. И хотя про большинство из них я ничего сказать не мог, только о некоторых, и то благодаря памяти Синицына что-то знал об их заслугах, признаваемых потомками, и вкладе в развитие науки и техники, у меня внутри разгоралось чувство уверенности, что всё получится.

Вот сидит Ловиц Товий Егорович, ему сорок четыре года, потомственный учёный, прославится многочисленными опытами по изучению адсорбции, кристаллизации, а также работами в области органической химии и технологии органических веществ. Кстати, именно им была разработана технология очистки водки от сивушных масел с помощью угля, широко применявшаяся в последующем.