Владимир Скворцов - Форпост на Миссисипи

Идут и староверы, но с ними гораздо труднее, они уже ориентируются на конкретные места, и переубедить их просто невозможно. В итоге такого освоения получается полная неразбериха, переселенцы начинают обрабатывать огромные участки, и неправильно оценив свои возможности, оказываются не в состоянии это делать дальше. Да и особенностей здешнего ведения сельсхозработ не знают, так что попадают в ещё худшее положение.

Вот и приходится предварительно готовить территории для размещения поселенцев, где в дальнейшем будут стоять новые города и сёла, да заодно проводить хоть какое-то их обучение. Хотя бы в первый год.

Архипелаг Александра, май 1799 г., клипер «Кентавр», капитан Сарычев

Корабль дрейфовал под жаркими лучами солнца. Несильный ветерок дул со стороны недалёкого берега, паруса свёрнуты, но машина под паром.

– Вижу три корабля, идущие курсом в сторону берега, – раздался крик сигнальщика.

– Боевая тревога, малым ходом вперёд на перехват, – тут же отдаю приказ.

Расстояние до неизвестных кораблей оказалось значительным, так что все успели занять места по боевому расписанию, пушки расчехлили, а комендоры приготовились к стрельбе.

– Англичане, мы их видели в Павлодаре, и им передали материалы о наших границах и правилах плавания в этих водах. Ведут себя очень надменно, не купцы, а какая-то военная эскадра, на каждом шестьдесят пушек, – сообщил старпом после недолгого разглядывания приближающихся кораблей.

– Пусть засунут все свои пушки куда подальше и поглубже. Мне плевать, что они там о себе думают. Нам все эти лоханки на пять залпов, – ответил я старпому. – Эй, боги войны, если всех запалите с пяти залпов, каждому лишняя чарка водки, если все будут гореть после четырёх выстрелов – по две.

Озвученное предложение пришлось по душе артиллеристам, и они принялись с удвоенной энергией готовиться к стрельбе. Корабли противника находились ещё далеко от зоны поражения их пушек, но уже были под прицелом орудий клипера.

– Дайте предупредительный выстрел поперёк курса.

Перед кораблями, направляющимися к берегу, поднялся всплеск от выстрела, предупреждая о неправильном поведении. Через некоторое время все английские корабли изменили курс и пошли на перехват клипера, расходясь в стороны и намереваясь его окружить. С того, что находился в центре, раздался выстрел из носовой пушки, и ядро упало едва ли не на половине расстояния между кораблями. Но намерения таким образом оказались обозначены точно, и не оставалось сомнений в желании англичан показать свою силу.

– На кораблях противника открывают пушечные порты, – раздался крик сигнальщика.

– Право руля, держать дистанцию, обходим их на циркуляции, машина – малый ход. Пушкари – огонь по готовности зажигательными, – тут же скомандовал я.

В общем, на этом как таковой бой и закончился. Обе пушки выстрелили по четыре раза, и на воде вспыхнули три огромных костра. Деревянные корабли горят хорошо, вдобавок имеется множество парусов и в достатке смолы, так что потушить огонь не было никакой возможности. К тому же довольно быстро взорвался порох, и через некоторое время на воде качалось только несколько шлюпок, спущенных заблаговременно. Выживших было мало, так что их всех подобрали и подняли на борт. Вперёд выступил какой-то красномордый мужик с лицом хронического алкоголика и начал кричать:

– Я адмирал Гриндстоун, мы находимся в разведывательном плавании. Вы напали на корабли Великобритании и за это ответите…

– Повесить, – скомандовал я, после чего красномордый адмирал потерял дар речи.

Его быстро схватили и потащили к ближайшей рее.

– Но сэр, адмирал принадлежит к благородному роду и….

Докончить он не успел. Опять скомандовал:

– Повесить и этого.

После чего оглядел всех спасённых и четко, рублеными фразами заговорил:

– Кто ещё хочет что-то сказать в своё оправдание? Никто. Вы знали о правилах плавания в этих водах! Все нужные для этого материалы были вручены своевременно. Однако адмирал на них наплевал! Вам указали, что двигаться прежним курсом запрещено! В ответ последовала атака на наш корабль. Мне понятно, чем вызвано такое решение. У английских моряков сложилось ложное убеждение, что против их мощи и славы никто не устоит. Вы ошиблись! Самые лучшие корабли и оружие у русских. Вот вам доказательство – и я указал на горящие корабли англичан.

– А вот насколько оно лучше, вы будете размышлять на каторге. В соответствии с имеющимися у меня полномочиями вы арестованы за нападение на корабль Дальроссии и будете доставлены на берег для препровождения на место отбывания наказания. Всех связать и поместить в трюм. Кормить по нормам для каторжников.

Екатерининск, май 1799 г., Муловский

Завтра я уходил в ежегодный обход заморских земель Дальроссии. Надо посетить все наши поселения, новых и старых друзей и союзников, определиться, что делать дальше. Заодно доставить запасы провизии, патронов и снаряжения Катлиану. Так что мне опять предстояло плавание вокруг мыса Горн, в Новый Орлеан. Так, кстати, нам удалось арендовать у испанцев приличный участок земли и на нём устроить базу для своих кораблей.

Уходил я на пароходе, первым полностью изготовленным из железа и только с машиной. Надо было оценить, что у нас получилось, и как этот корабль будет вести себя в море. Оно, и только оно, даст оценку нашим замыслам и делам, покажет, правильно ли мы строим с ним отношения. Вместе с нами шёл заправщик, и на нём также размещалась сотня воинов, прошедших у нас обучение и отправляющихся на поддержку Катлиану.

У нас на борту имелось четыре катера, которые планировалось использовать в изучении Миссисипи. Но отправлялся я один, супруга оставалась на берегу, из-за чего оказалась недовольна и дулась на меня. Но причина такого решения была веской – её беременность. Так что тут спорить не приходилось. Поэтому сегодняшний ужин можно считать предвестником длительной разлуки.

Честно говоря, я и сам не ожидал, что будет настолько трудно уезжать. На душе было тяжело, но в то же время меня переполняла нежность к этой женщине, делящей со мной все тяготы жизни и вынашивающей моего ребёнка. В общем, сегодня, впрочем как и обычно, я окружил свою супругу лаской, нежностью и заботой. Она уже перестала на меня дуться, и мы вскоре после окончания ужина уединились от всех в своей спальне.

Флорида, октябрь 1799 г., Негоновский

Трудно как-то однозначно оценить всё происходящее. Хотя можно сказать, что противостояние индейцев и белых возрастает. На этой земле ещё нет значительного количества американских поселенцев, но, скажем так, её уже изучили и определили, где что должно располагаться. И теперь на местное население начинается давление, имеющее своей целью принудить их покинуть эти места.