Геннадий Марченко - Выживший-3

Н-да, эдак моё имя скоро появится на Аллее славы в Голливуде! Тут тебе и композитор, и режиссёр, и сценарист... Хотя, если и появится, то не скоро, этой Аллеи пока ещё в природе не существует. А когда же она появилась в действительности? Хм, этим вопросом я в своё время как-то не интересовался. Но уж явно до моего рождения.

А с другой стороны, что мне мешает предложить такую идею тому же федеральному агентству по культуре или киноакадемии? Таким макаром заработаю себе ещё больше авторитета. Один хрен они до этой идеи рано или поздно додумаются, можно же приписать славы и себе. А там, глядишь, и моя фамилия звездой уляжется в мраморную плиту тротуара.

Или на волне патриотических чувств подсказать эту идею через связного советским руководителям? Думаю, такая Аллея неплохо смотрелась бы и на Мосфильмовской улице, или как она там сейчас называется ... Хотя вряд ли выгорит, в Союзе сейчас культ рабочего и колхозницы, не считая культа самого главного усатого дядьки, а все эти артисты считаются слугами народа, помогающими пролетариям и крестьянам строить социализм. А Досок почёта, поди, и так хватает. Нет, не одобрят, даже дёргаться не стоит.

Впрочем, пока остаются и более насущные дела. Шоу завершилось, народ побрёл кто к своему транспорту, кто к портье за ключами от номеров. Через полчаса закроется и казино, начнётся уборка и приготовление к следующему рабочему дню. А он у нас длится с 16 часов дня до 2 часов ночи.

Я же, дав последние указания Гэйбу, отправился отсыпаться в свой номер. О своём комфорте я позаботился заранее, ещё на стадии строительства. Моё просторное жилище располагалось на третьем этаже в дальнем конце левого крыла, отделённое от общего коридора тамбуром. Это была своего рода студия - просторное помещение с парой больших окон, выходивших во внутренний двор. Пока из зелени кроме травы во дворе торчали несколько саженцев пальм, декоративные кактусы, дальше - садовая растительность: яблони, слива, персиковые, фиговые и гранатовые деревья, цитрусовые... Воды на полив уходить будет немало, но тут уж ничего не поделаешь, благо что тянувшийся от плотины водопровод работал исправно.

Наутро я зашёл в кабинет Лившица, обзавёдшемуся к этому времени парой молодых и сообразительных помощников той же породы, что и он сам.

- Доброе утро, мистер Бёрд! - приветствовал он меня на русском. - А у нас для вас неплохие новости. Наша выручка только от казино составила 125 тысяч долларов. Плюс 35 тысяч от постояльцев. И это ещё мы не вышли на оптимальную наполняемость.

Лившиц знал мои настоящие имя и фамилию от Лейбовица, хотя и без подробностей моей интересной биографии, и обращался без свидетелей - Ефим Николаевич. Но при своих помощниках предпочитал официальное обращение.

- Спасибо, Самсон Израилевич, - поблагодарил я работающего пенсионера. - Думаю, затраты на открытие отеля мы отбили, да ещё сверху кое-что осталось. Недовольных вроде бы не было, не считая проигравшихся в казино. Хочется верить, что работа пойдёт на лад. Кстати, вы ведь у меня почти год работаете, а в отпуске ещё не были ни разу. А раз уж помощниками обзавелись...

- Мистер Бёрд, зачем мне, старому холостяку, отпуск? В морской круиз я не собираюсь, а просто сидеть дома - тоска сгложет. Да и мои помощники, - он кивнул в сторону корпящих над документацией молодых людей, - пока слишком неопытны, чтобы вот так сразу взвалить на себя такую ношу. Дайте мне время их поднатаскать, а там уж, если вам так захочется меня выпроводить в отпуск или на пенсию...

- Нет, нет, Самсон Израилевич, ничего такого я не имел в виду. Вы меня в качестве главного бухгалтера очень даже устраиваете. Но если вдруг почувствуете, что организм требует отдыха - подходите, не стесняйтесь. Ладно, не буду вам мешать, пойду проверю работу остальных служб.

В этот день об открытии отеля успели известить своих радиослушателей две радиостанции и местная газета из столицы Невады Карсон-Сити, поскольку в Вегасе с печатным делом ещё не сложилось. С газетной заметкой я ознакомился лично, а про радио подсказал оказавшийся на ногах раньше меня Гэйб, успевший кроме прослушивания радио заняться и своими непосредственными обязанностями. Выслушав его отчёт о положении дел, я остался доволен. Первый блин вышел уж точно не комом, теперь казино должно работать как часы, желательно швейцарские.

К полудню прибыло девять новых респектабельных постояльцев. А поскольку вход в казино был свободным, то в игорном заведении к вечеру оказались заняты почти все столики. Я буквально видел, как конкуренты-старожилы с Фримонт-стрит кусают с досады локти, глядя, как их клиенты ради любопытства потащились в новое казино. Ничего не поделаешь, ребята, это реалии вашего любимого капитализма.

Через неделю в наш отель въехал писатель Теодор Драйзер, автор той самой 'Американской трагедии', ставшей классикой мировой литературы. Въехал с дамой по имени Хелен Ричардсон, на вид моложе его лет на 25-30. Всё бы ничего, вот только, как шепнул мне управляющий отелем, эта Ричардсон приходилась старику Драйзеру двоюродной сестрой. Правда, и сама была уже не девочка, но всё же... Интересно, можно это считать инцестом?

В нашем отеле Драйзер и Ричардсон просто отдыхали. Загорали у бассейна, купались, проиграли в казино небольшую сумму, гуляли по окрестностям Вегаса, хотя смотреть там было пока не на что, а между делом Драйзер работал на пишущей машинке, которую привёз с собой. Вернее, работала его сожительница, а он сам сидел в кресле, курил трубку и надиктовывал сестрице текст.

С писателем я не без удовольствия пообщался во время прогулки в нашем пока ещё разраставшемся саду. Половинка его отправилась на спа-процедуры (я всё же не отказал себе в удовольствии завести такой сервис), а мы, сидя на лавочке в тени апельсинового дерева, размерами пока больше смахивавшего на кустарник, обсуждали сложившуюся в мире политическую ситуацию. Драйзер, судя по всему, симпатизировал Сталину больше, чем Гитлеру, и на будущее социалистического строя смотрел с оптимизмом. Ко всему прочему он вспомнил, как несколько лет назад по линии ВОКС в составе интернациональной делегации побывал в СССР.

- Я даже спускался с шахтёрами в забой, а вот ваш русский гений, поэт Маяковский, не рискнул спуститься в шахту, - не без гордости подчеркнул писатель.

Я решил по примеру отелей будущего фотографировать важных и интересных гостей, чтобы затем размещать их портреты на стенах в холле. Для столь ответственной миссии я приобрёл хороший студийный аппарат 'Кодак', с которым и сам научился управляться, и обучил одного из сотрудников, проявлявшего хороший художественный вкус.

Настоящей я удачей я посчитал момент, когда увидел в списке гостей, забронировавших номер заранее, Роберта Оппенгеймера. Отец атомной бомбы - услужливо подсказала мне моя память. Если это, конечно, не однофамилец. Нет, знаменитый физик, опять подсказали мне знающие люди.