Геннадий Марченко - Выживший-3

Также в конце февраля 1940 года мне пришлось отлучиться в Лас-Вегас на 12-ю церемонию вручения премий киноакадемии. Уорнер делал вид, что не особо рассчитывает на успех, хотя картина номинировалась почти по всем категориям. Но в итоге мой фильм взял сразу три 'Оскара' в номинациях 'Лучший оригинальный сюжет', 'Лучшая операторская работа' и 'Лучшие спецэффекты'. Чуть больше статуэток, включая главные номинации, собрали 'Унесённые ветром'. А вот по сборам мы прилично опередили ставший легендарным в моей истории фильм Флеминга. Проценты с проката потекли на мой счёт незамедлительно. В то же время мне капало с проката предыдущих картин, которые кинотеатры всей страны так и продолжали гонять, выжимая из зрителей деньги. Только с них получалось порядка 50 тысяч ежемесячно.

Уже тогда я запустил рекламную акцию своего будущего казино-отеля. Тратил на это каждый месяц по 10 тысяч, оплачивая рекламу на радио и на страницах газет. А вишенкой на торте стало фланирование над Нью-Йорком дирижабля с огромным баннером: 'Акции отеля-казино 'Grand Palace' в Лас-Вегасе - удачное вложение вашего капитала!'

Кампания возымела своё действие, в течение следующего полугода акции разошлись, и счёт 'Bird Ihc' пополнился очередным миллионом. Больше акций я решил не печатать, решив, что лучшее - враг хорошего. К тому моменту стройка выходила на завершающий этап, и я решил, что как только мы закончим с отелем - приступим к возведению школы. Иначе Расселл с меня живого не слезет.

Поначалу офис моей компании располагался в Нью-Йорке. Юридическое сопровождение осуществлял не кто иной, как мой должник Фунтиков, а бухгалтером по рекомендации Лейбовица я взял Самсона Лившица, такого же новоиспечённого пенсионера, как и Рэнди Стоун. Причём пенсионная система в Штатах была учреждена только в 1935 году, так что и Стоун, и Самсон Израилевич отвалили на покой в нужное время. Насколько я помнил, потомки библейского Давида - прирождённые счетоводы, в моей компании в будущем тоже главбухом был некто Вахштайн, и работал весьма толково. Вот и этот ветеран абакуса не обманул моих ожиданий. Поскольку в бухгалтерии я не слишком разбирался, то все финансовые операции повесил на Лившица, а тот со своей задачей справлялся - будь здоров! При этом я почему-то был на 100 процентов уверен в его честности. Ну так и аудиторы на то, чтобы бухгалтеры не дремали.

В Лас-Вегас приходилось летать всё чаще, а времени там проводить всё больше. В итоге Лившицу пришлось также переселиться в Вегас, этот старый холостяк жил и работал в небольшом номере местной гостиницы, обложившись документами и счётами с деревянными костяшками.

На фоне тотальной экономии я всё же разорился на покупку личного средства передвижения. За 2000 долларов ещё в Нью-Йорке приобрёл с рук почти новый 'Корд-810' 1937 года выпуска. Бежевый красавец пленил меня своими изящными формами и навороченной для этого времени начинкой, включая радиоприёмник 'Моторола'. Несущий кузов, передний привод, независимая передняя подвеска на поперечных рессорах, полуавтоматическая 4-ступенчатая КПП, переключение передач на которой осуществляется маленьким рычажком через сложную систему электроприводов; радиоприемник, складные фары с механическим приводом, вакуумный усилитель тормозов и еще много чего интересного. Под капотом был спрятан 'V8 Lycoming' объемом 4,7 литра и мощностью 125 лошадиных сил. При массе в 1700 килограмм он разгонялся до 60 миль за 20 секунд. Для этих лет неплохой результат!

Правда, как честно признался бывший владелец, наездив всего 15 тысяч миль, он успел поменять ШРУСы, которые были самым слабым местом машины. Поэтому я по старой памяти наведался в мастерскую Джордана, где его парни за вполне приемлемую цену заменили шарниры на самопальные, но при этом гарантируя, что продержатся они как минимум 150 тысяч миль. Первой проверкой стало путешествие в Вегас, и автомобиль его с честью выдержал. Теперь по мировой столице игорного бизнеса, коей город грозил стать в скором будущем, я раскатывал исключительно на 'Корде'.

Вот и на ранчо к семейке Гейбл в долину Сан-Фернандо я отправился на теперь уже своём любимом средстве передвижения. А теперь неторопясь ехал обратно, опустив стекло со своей стороны и подставив лицо более-менее свежим потокам воздуха. Притормозить меня заставил вид одиноко бредущей вдоль пустынной дороги фигуры. Судя по узорчатому пончо и заплетённым в две косы до пояса чёрным, смоляным волосам, из которых торчало орлиное перо, это был индеец. Из всех вещей у него, похоже, была лишь болтавшаяся на спине котомка.

Я догнал его и притормозил.

- День добрый, мистер! Вас подвезти?

Он повернул ко мне своё изборождённое морщинами лицо. Ого, да ему лет семьдесят, если не больше. А по походке и прямой спине и не скажешь.

- Вообще-то в свой последний путь индеец племени кауилья отправляется пешком, - проскрипел он на вполне приличном английском, демонстрируя не менее приличные для такого возраста зубы. - Но, так уж и быть, духи меня не осудят, если мои старые ноги немного отдохнут.

Я изнутри открыл ему правую переднюю дверь, приготовившись вместе с пассажиром впустить внутрь запах немытого тела, но вместо этого словно откуда-то издалека донеслась сложная гамма ароматов, из которой моё обоняние не смогло выловить ни одной знакомой ноты. И это было удивительно!

- Куда едем? - спросил я, когда старик захлопнул дверцу.

- Прямо, - ответил он, глядя вперёд, так что я мог лицезреть его гордый орлиный профиль.

- И как долго прямо?

- Ты поймёшь, где нужно будет свернуть.

Хм, ещё и свернуть! У дедушки губа не дура. Но у меня машина не вездеход, по крайней мере, не джип, которые пока вроде бы ещё не выпускают. Если дорога плохая - машину уродовать не стану, пускай старик топает пешком.

- Вас как зовут? - спросил я, чтобы как-то завязать разговор.

- На что тебе моё имя, белый человек? - ответил он, всё так же не поворачивая головы.

Однако, дедуля прямо-таки нарывается. Высадить его, что ли... Но тот неожиданно продолжил:

- Вчера ещё я был шаманом - или, как говорят мексиканцы, брухо - своего народа, и звали меня Нуто. Я разговаривал с Духом огня, просил его о помощи, когда моему народу было плохо. А сегодня я уже никто, кауилья без имени, и этой ночью Дух огня заберёт меня к себе.

- Зачем заберёт? Как? - опешил я, даже отвлёкшись от дороги.

- Просто заберёт, - невозмутимо ответил индеец. - Есть время приходить в этот мир, есть время уходить.

- Ага, все мы гости в этом мире, - пробормотал я.

- Вчера вечером я понял, что настал мой черёд уходить к духам, - не обращая внимания на мою реплику, продолжил шаман. - Поэтому отправился в горы, чтобы провести последний обряд и воссоединиться с духом огня.