Владимир Шак - Неизвестный Нестор Махно

Незримое присутствие батьки Махно в лесу ощущается. Возле сгоревшего Дуба смерти работники Великомихайловского лесничества не так давно, например, установили в его честь гранитную плиту, привезенную казаками аж из Харькова.

Не забыли батьку и в селе. Одну из историй, связанных с его подвигами в окрестностях Больше-Михайловки, рассказал миговцам местный краевед Виктор Диденко [пять прадедов Виктора Дмитриевича воевали у повстанцев. В живых не остался ни один. Род Виктора Диденко пошел от шестого прадеда].

В свободном изложении история эта выглядит так.

Разгром австрийского отряда

Вскоре после Октябрьской революции в Больше-Михайловку, которая в то время являлась волостным центром, вернулся с Балтики Феодосий Щусь. Служил он, к слову, на броненосце «Иоанн Златоуст». На флоте активно занимался спортом, был чемпионом по боксу и французской борьбе, владел приемами джиу-джитсу. По воспоминаниям знавших его, мог запросто одной рукой удавить любого противника.

Что Феодосий прибыл в село с явно не мирными намерениями и что на земле-кормилице он работать не намеревался, говорит следующий факт: с собой моряк с флота привез… чемодан револьверов.

После оккупации Украины австро-германскими войсками вчерашний балтиец возглавил отряд таких же, как и он, отчаянных сельчан, избрав местом своего базирования Дибровский лес…

А затем в одной из губернских газет [и Гуляйполе, и Великомихайловка входили в Александровский уезд Екатеринославской губернии] появляется небольшая заметка: в Больше-Михайловке пойман и ликвидирован бандит Федор Щусь. Газета с заметной попалась на глаза Нестору Махно, и он, снарядив в дорогу две тачанки, отправляется с семью гуляйпольцами в сторону Дибровского леса. И отыскал-таки там Феодосия Щуся. Живого и невредимого.

По случаю встречи хозяева — а их в лесу было три десятка, устроили хмельную пирушку, продолжавшуюся дней несколько. А потом до леса докатилось сообщение из Больше-Михайловки: из Тимировки прибыл австрийский отряд количеством в шестьсот штыков. Как оказалось, австрияков, дабы припугнуть местный народ, вызвал один из уездных чиновников по фамилии Ключников, владевший в Больше-Михайловке крупным магазином.

Оккупационный отряд пригнал в село девятерых тимировцев, которые и были казнены принародно. А еще с австрияками прибыла бричка, загруженная до верха удавками.

Чтобы не допустить в Больше-Михайловке террора, Махно и Щусь принимают решение… атаковать тимировский оккупационный отряд. И повстанцы выходят из леса тремя группами. Одну ведет, поднимая при этом по пути сельчан, Нестор Махно, вторую — полный георгиевский кавалер, прапорщик царской армии Петр Петренко. Третья группа должна была на тачанках, с установленными на них пулеметами, ворваться в село с Феодосием Щусем.

Пулеметный огонь с тачанок и явился сигналом к общей атаке австрийцев, которые в тот момент беззаботно расположились на обед на центральной площади села. Пожалуй, это было первое в наших местах — после отречения царя от престола — организованное выступление против власти вооруженного народа.

Триста австрияков тридцать восемь повстанцев уничтожили сходу. Остальных этапировали на ближайшую железнодорожную станцию Повстяная и, вручив перепуганным пленным по бутылке самогона, загрузив в эшелон, отправили в Австрию: езжайте, мол, там порядки устанавливать.

Стоять за свободу на смерть

Благодарные большемихайловцы, вспомнив давние казацкие традиции, повязали командирам повстанцев пояса, объявив при этом, что теперь каждый из них будет именоваться батькой.

А на завтра из Покровского — нынче это районный центр, в сторону Больше-Михайловки вышел еще более крупный оккупационный отряд, насчитывавший тысячу штыков и несколько орудий.

Не дожидаясь подхода карателей, люди потянулись из села, кто куда. Большей частью — на хутора. Ушел и щусевско-махновский отряд.

Расположились повстанцы на окраине Дибровского леса — возле могучего дуба.

Когда же австрийцы начали обстреливать лес из орудий, стало понятно: нужно уходить отсюда совсем. На время. Чтобы, собрав по хуторам народ, вернуться вновь. С таким предложением и выступил Махно. Несмотря на возражения горячего Щуся, большинство повстанцев поддержали Нестора Ивановича, объявив ему, что отныне он будет для них всех батькой. Одним единственным.

Поклявшись под дубом стоять на смерть за свободу, повстанцы покинули Дибровский лес.

Вот с каким событием народная память связывает название этого дерева.

2015

[Фото из открытых Интернет-источников]

Батька Махно и Феодосий Щусь [в бескозырке]

Дуб смерти когда-то выглядел так

Поляна в Дибровском лесу, где находился Дуб смерти

КОГО ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ ИСКАЛ В ГУЛЯЙПОЛЕ?

Высоцкий в Гуляйполе? — удивится ценящий творчество выдающегося актера и барда читатель и, покопавшись в памяти, припомнит, что Владимир Семенович в Запорожье приезжал лишь однажды, весной 1978 года, когда он дал в городе за днепровскими порогами 14 концертов — с выездом лишь в Мелитополь и Вольнянск.

Был, правда, еще фильм с участием Высоцкого «Единственная», съемки которого проходили в Запорожье, однако, кумир миллионов тогда до Запорожья не добрался: сцены с его участием были сняты исключительно в павильоне.

Тем не менее, в Гуляйполе Высоцкий таки заезжал: в двадцатых числах августа 1970 года он, бросив все свои московские дела, специально отправился на родину батьки Махно, чтобы отыскать кого-нибудь из участников махновского движения, чтобы пропитаться, если хотите, атмосферой махновщины и понять для себя что-то очень важное о батьке Махно.

Для чего это ему понадобилось Высоцкому?

Охотно объясню.

Сценарий о махновской вольнице

Только лет через двадцать после смерти Владимира Семеновича стала известна фамилия одного из его самых близких друзей, которого Марина Влади в своих воспоминаниях о Высоцком называла все эти двадцать лет просто Давидом.

Это переводчик Давид Карапетян, работавший в конце 60-х — начале 70-х на «Мосфильме». В качестве переводчика с итальянского, он, в частности, входил в состав съемочных групп фильмов «Невероятные приключения итальянцев в России» и «Красная палатка».

В начале двухтысячных годов Давид, решив окончательно расшифроваться, опубликовал книгу воспоминаний «Владимир Высоцкий. Между словом и славой». Одиннадцатая глава книги озаглавлена так: «Гуляйполе. К Махно!»