Илья Губанов - Бредовый сон (СИ)

После гибели ребят очень хотелось верить в то, что информация с этой странной базы действительно бесценна. Оружие и снаряжение точно не стоили их жизней.

Колонна подбиралась к Светлограду, когда я ощутил самое поганое, что только можно было в этом рейде — Стая пришла в движение. Подчиняясь зову вожаков, твари стягивались на окраине, чтобы отправиться к другому кластеру. Полчище тварей двигалось прямо на нас.

Байки быстро погрузили в десантные отсеки броневиков, а я и Вектор устроились на броне, вооружившись ручными пулемётами. Колонна свернула с дороги и поехала прямиком по полю. Других вариантов разминуться со Стаей не было.

Но всё же полностью избежать столкновения с зараженными не удалось. На открытом месте их не увидеть было нереально, как и им нас. Водителям приходилось выжимать из двигателей всё возможное, а стрелкам палить практически без остановки. Повезло, что мы не пересеклись с вожаками и ближайшей свитой, состоявшей из молодой элиты и руберов. Но нам хватало лотерейщиков с топтунами и кусачами, их пули брали охотнее, чем элиту, но их было очень много. Шестерых стрелков не хватало на то, чтобы всех сдерживать.

Зараженные хватались за борта машин, пытались добраться до бортстрелков. Я не пытался уже расчищать дорогу, приходилось сосредоточиться на «чистке» бортов и защите других стрелков. Пулемёт перегревался, барабаны на полсотни патронов уходили один за одним. На меня накатывали волны голода и смерти, сквозь которые легкой ноткой проскакивал страх сочащийся из некоторых людей. Поток зараженных не прекращался.

Когда очередной барабан опустел, я отложил пулемет и продолжил отбиваться от тварей кинетическими атаками. Убивать их смысла не было, отбрасывая под лапы собратьям добивался не худшего результата. Мутанты стали реже добираться до броневиков.

В какой-то момент напор тварей ослаб, и через несколько секунд они все рванули в том направление, откуда приехали мы. И тут я ЕГО почувствовал, монстра, который скрывался, отводя от себя глаза. Это был ещё один вожак Стаи. Матерый Элитник, проживший в Улье как минимум с полтора десятка лет. Он шел на нас в окружении десятка руберов. Идти ему оставалось совсем немного, метров сто.

— Ребят, займитесь свитой, а вожак мой. — сказал я в гарнитуру, в груди ощущалось жжение, а рассудок как будто плавился. Достав флягу я залпом допил плескавшийся в ней живец. Что-то совсем необычное творилось со мной и я никак не мог с этим совладать. Но внутренний голос твердил, что всё идёт правильно.

С борта броневика я спрыгнул. Удар о землю я смог самортизировать кинетическим воздействием, просто чуть замедлив падение тела. Так просто, аж удивительно стало.

Двух руберов расстреляли из крупняка, пока я доставал из-за спины винтовку. Совершенно спокойно я вынул магазин и посмотрел на первый патрон, очень внимательно осмотрел пулю, её кончик. Вернув магазин обратно я дернул затвор и прицелился. А в сознании был лишь кончик заряженной пули. Всё моё внимание было сосредоточено на кончике, и на моменте выстрела. Я готовился, концентрируя силы. Образ заряженного патрона стал отнимать всё больше сил, держать его в сознании становилось тяжелее. Я выстрелил, в тот же миг отпустив образ.

Результат превзошел все ожидания — монстр дернулся, как будто по нему попали из чего-то калибром намного крупнее девятого. Зараженный посмотрел мне в глаза. Я чувствовал исходящую от него злобу и желание… забрать мои силы. Неужели он мог это сделать? На меня стала накатывать слабость, винтовка в руках потяжелела. Но я нашел в себе силы не отвести взгляда и морок рассеялся, правда тварь успела подойти ближе.

Так же сконцентрировавшись на кончике пули я выстрелил в монстра ещё раз. Пуля, совмещенная с узконаправленным кинетическим ударом разнесла костяной нарост на голове твари, я четко видел, как разлетались осколки. Но тварь я не свалил, пуля застряла в черепе. Монстр заревел и рванул на меня.

Тварь неслась с хорошей скоростью, и я наконец-то понял, как такие тяжеленные туши умудряются так резво двигаться. Весь секрет был в Даре, а именно всё в той же разновидности кинетики, которая их защищала от пуль. Ей же они придавали телу ускорение, а мышцы в этом процессе почти не участвовали.

Я выстрелил ещё раз, попав в колено заставил монстра упасть. Его поле почти погасло. На то чтобы встать многотонной махине теперь потребовалось больше, чем доли секунды. Я выстрелил ещё трижды, перебив сустав верхней лапы и сорвав ещё один костяной щиток с головы.

Лишенный подвижности и обессиленный монстр смотрел на меня непонимающим взглядом. В какой-то момент появилось ощущение того, что в твари, почувствовавшей неминуемую гибель проснулся человек, которым она была. Твари хотелось жить, но я ей такой возможности предоставлять не собирался. Предельно сконцентрировавшись я вложил всё, что смог в очередной выстрел. Между глаз мутанта появилось новое отверстие, не предусмотренное ни природой, ни заразой.

Монстр упал, а меня затрясло, винтовка выпала из рук. До этого мне не удавалось пробить поле матерой твари, и я даже не догадывался, сколько это может отнять сил. Я опустился на землю, не в силах обращать внимания на то, что ещё грохочут пулемёты. Народ добивал свиту.

Кто-то поднял меня, уволок и посадил в броневик, рядом с водителем. Я смотрел на него и никак не мог понять, кто передо мной. И лишь через полчаса понял, что рядом со мной сидит Клин, и что мы едем в то место, которое последние пару лет у меня ассоциируется с домой. Боец из меня был просто никакой, всё, что я мог это смотреть на происходящее. Даже слова выдавить не смог, пока на глаза не попалась крыша нашей девятиэтажки.

Добрались. — выдохнул я.

Клин посмотрел на меня, потом перестроился в голову колонны. Нужно было показать остальным безопасный проход через минное поле.

В стабе было необычно людно. Команда отрицателей, судя по знакам на машинах, остановилась на привал перед паломничеством. Пять машин стояли перед девятиэтажкой. А тут ещё мы прикатили.

Попытка самостоятельно выбраться из машины была почти успешной. Трясло, перед глазами плыло, подкатывала тошнота. Кто-то подхватил меня, дрожь усиливалась. Я вновь перестал различать окружающих. Меня понесли внутрь здания. Сознание померкло. Как сквозь вату донеслись чьи-то слова, говорили о том, что мне нужен знахарь. Согласившись с говорящим, я полностью окунулся в мягкую и бесшумную бездну.

Беспамятство длилось долго и мучительно. Периодически я вырывался из него и даже открывал глаза, но чья-то воля настойчиво погружала меня обратно. Пустота, если я не пытался прийти в себя, сменялась видениями, всплывали картины из прошлого. В основном это были ощущения боли смерти других людей, которые мне пришлось ощутить благодаря моему дару. Пустоту я воспринимал как избавление от этого кошмара.