Александр Мычко - Безлюдье. Дилогия

— Мне тоже придется записаться в ваше войско, вы вроде его ополчением называете? А то, знаете ли, я совершенно мирный человек.

Михаил посмотрел на смущенного профессора и усмехнулся — Гхм, меня вот всегда такой вопрос волновал. Почему наша интеллигенция так пацифизмом заряжена? Что за проявление слабости такое? И кто вас должен вот сейчас защищать? Нет у нас ни контрактников, ни полиции. Только мы сами, Святослав Ерофеевич.

— Извините, Михаил — в разговор вступила Нина Владимировна — но Святослав к жизни вообще очень плохо приспособлен, это меня вы можете включить в ваше ополчение. Обычно я за него решаю основные жизненные вопросы.

— Вот даже как! — атамана засмеялся — Не беспокойтесь, в наше ополчение первого порядка вас не призовут. Все равно вы в армии не служили, оружием пользоваться не умеете, да и возраст. Печорина выдаст вам направление в третий разряд.

— А что там надо делать?

— В случае чрезвычайной ситуации будете помогать эвакуировать детей и раненых, помогать боеприпасы снаряжать, пожары тушить.

— Это как МЧС?

— Ну, типа того. Правда, сразу предупреждаю, с оружием познакомиться все равно придется. Пройдете курс молодого бойца, изучите выданное вам оружие, будете содержать его в порядке. Это нынче обязанность каждого нашего гражданина.

— Наверное, вы правы — женщина кивнула головой — нет уже той привычной и комфортной цивилизации. Нам теперь придется привыкать к новому миропорядку.

— Да, так точно. Мы все привыкаем к сегодняшнему дню, ну а наши дети уже растут в нем. Они будут совершенно другие. Сильнее и отважнее, чем мы, честнее перед собой.

— Интересное у вас мировоззрение, атаман — встрепенулся профессор.

— И знаете, его разделяют многие из нашей общины, да и соседних тоже.

— Хотите создать новый мир, под себя?

— А вот не надо этого скептицизма, Святослав Ерофеевич! Нам не привыкать к трудностям, вы уже видели, что мы их умеем преодолевать. Ну ладно, вернемся к обыденности. Так как сейчас, сами понимаете, лето, то работы в школе мало. Большинство наших учителей работают вместе с учениками на полях и огородах. Ну, как и, впрочем, большинство жителей нашего анклава. Без этого никак, есть то людям необходимо. Я и сам в страдное время работаю на полях. Только врачи и воспитатели из детского садика освобождены от полевых работ. Работу вам, конечно же, дадут по силам, за это не беспокойтесь. И еще, время от времени у нас проходят общие работы, ну что-то навроде советских субботников. Так мы строим важные для всего поселка здания и сооружения, зимой убираем завалы снега. Дело это добровольное, но увиливать у нас не в правилах.

— Мы понимаем, Михаил Петрович — Вяземская согласно кивнула головой — Сейчас тяжелое время, надо много работать. И, честно говоря, мы очень впечатлены вашими достижениями. Мы не очень то поверили поначалу вашему посланцу, Семену, но теперь убедились, что он говорил нам чистую правду. Понимаете, какое дело: достаточно только взглянуть на ваших людей. Вы то, наверное, уже привыкли к вашему окружению, а для нас сразу в глаза бросается, как жители Капли ведут себя. Они и в самом деле чувствуют себя особенными, свободными личностями, честными тружениками. Теперь мне понятно, почему вы решаетесь на схватку с теми бандитами. Вы их попросту не боитесь, и поэтому мы с вами.

— Спасибо за добрые слова, Нина Владимировна. Проходите к Наталье, и ждите от нее новостей. До свидания!

Перед обедом раздался звонок от Ольги, уже не Шестаковой, а Потаповой, настойчиво звала к себе на обед. Михаил отдал необходимые распоряжение по хозяйству и поехал в новый дом молодой семьи. Это был свадебный подарок самой красивой невесте. Возводить его помогала вся команда разведчиков и «мародерщиков», да и сам Бойко внес лепту, заштукатурив стенку в гостиной. Материал они добыли в поселке, где той осенью жили «коттеджники».

Двухэтажный бревенчатый дом был облицован современным сайдингом, крыша покрыта черепицей. На первом этаже коттеджа располагалась большая гостиная с камином, кладовые и кухня-столовая. На втором имелись две спальни и наметки детской, он еще был до конца не достроен. Сейчас в доме царило оживление, Ольга кроме деда пригласила жить еще несколько семей. Женщины возились во дворе и на кухне, ребятня бегала, шумела и галдела, как и положено детям. Потапов старший сидел под развесистой грушей на скамейке, радостно наблюдая за детворой.

— Приветствую, Иван Николаевич.

— Миша, проходи! — старик встал со скамейки и поздоровался — Олюшка, накрывай стол! Пойдем, атаман, отобедаем, да разговоры разговаривать будем.

Они прошли в большую и светлую гостиную, там Ольга с женщинами накрывали большой общий стол. Детей уже накормили и сейчас за стол садились взрослые. Михаила посадили в центре, рядом со старшим Потаповым. Он заметил, что за столом оказалось народу больше, чем живет временно в доме. Судя по всему, люди пришли специально для разговора. По типажу лиц, похоже, что это были земляки Потапова, хотя атаман заметил и несколько человек из «городских».

— Ну, за приезд — Иван Николаевич поднял стопку — Сегодня можно.

Михаил опрокинул стопку крепкой настойки и огляделся. Люди выглядели в целом довольными, лица были спокойны, взгляды уверенными, значит, глянулось им здесь.

— Давай уж, дед, начинай разговор. Кстати, спасибо за Насонова, хороший мужик.

— Приветил? Хорошо я ему сказал, иди сразу к атаману, чего время терять.

— Он уже у Туполева на лесопилке работает. Будет себе дом строить, короче, при деле уже.

— Вот какие молодцы! А я знал, атаман, что у тебя все получится. Вона, какой поселок оживили, любо дорого посмотреть. И школа, и лечебница, и ферма, и производство. Так что, мои дорогие — Потапов осмотрел сидящих за столом земляков — времени даром не теряйте, приступайте к работе. Урожай ростить надо, дома к зиме готовить надо, да новые строить. Детей на учебу определите, да к делу приставьте. Жить надобно!

— Да мы что, против, что ли? — сидевший напротив Михаила светловолосый мужчина положил на стол большие натруженные руки — Мы просто условия хотели разузнать. У нас ведь и свои предложения, да резоны имеются.

— Так выкладывайте — подался вперед Михаил — Я здесь, и я волен принимать решения.

— Прохор Степанов я — представился мужчина — у нас за Двиной, хозяйство держал, вот и здесь, думаю, этим же заняться. У нас с утра Пелагея Мамонова побывала и предложила желающим к ней на хутор перебираться. Кто хочет, дома может строить рядом с их усадьбой.

— Хорошее место, говорит, для детишек — сидевшая рядом с Прохором женщина также по-северному светловолоса и голубоглаза, удлиненное, с крупными чертами лицо чем-то неуловимо напоминало лики, запечатленные на древних новгородских иконах — а то, говорит, ее мужики в войнушку заигрались, а хозяйство то большое.