Александр Мычко - Безлюдье. Дилогия

— С Каргополья она, поселок Конево. Все наши предки там жили, мама говорила, что я породой в нее — девушка вдруг замолчала и погрустнела. Ее вытянутое, типично северное лицо повернулось в сторону кухоньки, чтобы взрослые не увидели накатившие вдруг слезинки. Михаилу показалось, что в профиль девушка стала похожа на некоторых персонажей из картин великого русского художника Васильева.

— Что голову повесила, Наташк? — Пономарев встрепенулся — Вон какая красавица выросла, и пироги, какие вкусные печешь. Скоро тебя замуж выдадим, все хорошо будет.

— Да скажете тоже — девушка прыснула — мне же только шестнадцать. Хотя…. - она игриво кинула очень даже не детский взгляд на здоровенного морпеха — За вас вот пошла бы.

Пономарев чуть не поперхнулся очередным пирогом. Теперь смеялись уже и девушка, и атаман. Чуть позже Наталья посмотрела на Михаила и спросила у него.

— Михаил Петрович, а со скольки лет нынче замуж можно будет выходить?

Теперь пришла очередь атамана прокашляться, таким уж неожиданным показался в этой обстановке вопрос. Хотя жить то им, молодым, почему и не спросить? В блиндаже тем временем народу несколько прибавилось. Два паренька и еще одна молодая девчушка также заглянули перекусить, с обеда все-таки работали. Все они сейчас с интересом уставились на Атамана.

— Ну и вопросик — Михаил задумался — А ты сама как считаешь, Наташа? Нам, взрослым, это сложно решать. И знаете почему? Ведь в той жизни можно было долго оставаться ребенком. Вон, многие мужчины до тридцати лет повзрослеть не успевали. Да и девушки тогда больше о карьере и удовольствиях думали, чем о женитьбе и детях. Нынче же все по-другому. Вы сегодня пулеметные ленты набиваете, а послезавтра, может, и в бой пойдете. Все у нас сейчас серьезно для всех, по-взрослому.

— Я думаю с семнадцати лет можно — Наталья с совершенно серьезным выражением лица смотрела на Михаила — Тем более прецедент у нас уже есть.

— Какой прецедент? — удивился Атаман.

— Ольга Шестакова, ей же восемнадцати нет еще.

— Нда — Михаил потеребил бородку — и в самом деле. Я уже так привык Ольгу за воительницу считать, что про возраст и не вспоминаю. Наверное, ты права, Наташа.

— Я тоже за семнадцать — вступил в разговор молодой парень. Михаил вспомнил его, он тоже приехал с Варавино. Их группа поначалу у старика Конопатова проживала — Я вот на Людке готов жениться. Ей через месяц семнадцать будет.

— А жить то на что будете, молодожены? — иронически спросил из угла Пономарев.

— Не переживай, Александр, будет, на что им жить. Правильно ребята говорят, это теперь их жизнь, и они сами должны о ней заботиться. Они и так уже работают всерьез, даже в такой обстановке. И с домами поможем, чтобы детишек было, где растить, и профессии можно будет новой обучиться, не отрываясь от работы. Закончим с этой проклятой войной, сразу же подниму этот вопрос на совете.

Молодежь после такого честного ответа оживленно зашепталась, а взрослые вышли на воздух.

— Ну и дела — Пономарев набил трубку табаком и начал ее прикуривать, никак у Ханта дурную привычку перенял — Иногда чувствую себя древним динозавром, а мне ведь и сорока еще нет. Так быстро все поменялось. И в самом ж деле, нынче как старину, молодыми будут семьи затевать и детей рожать. Может, это и правильно?

— Наверное, да — Михаил посмотрел на часы — Через час сбор в Рубке, встретимся там.

На вершине холма он столкнулся с Подольским, тот руководил тремя связистами из его взвода. Из пластиковой трубы, которая выходила с самого Бункера, они тянули какой-то кабель.

— Представляешь — вместо приветствия затараторил Андрей — эти умники кабель к запасному генератору по земле кинули, как времянку и забыли, это ж один удачный выстрел, и мы без запасной энергии.

— Сделать то успеете? — хмуро спросил Михаил.

— Ночь впереди, сейчас с мехдвора траншеекопатель подойдет, до темноты выроет канаву, мы уже трубы привезли. К утру проложим и закопаем, на этой стороне холма о маскировке можно особо не беспокоиться.

— Ладно, командуй. Утром доложишь — Михаил двинулся к боковому входу в бункер, больше похожему на небольшое круглое окно. Сверху его прикрывал бетонный козырек, пристроенный для защиты от осколков. В сторону оврага здесь шел короткий, но глубокий окоп с закрытой позицией для АГС. В нем уже дежурила боевая тройка, осматривая окрестности в бинокли и перископы.

Войдя в «предбанник», Атаман огляделся. Сам вход прикрывался толстой, нарезанной на лоскуты и обшитой титановыми планками, резиной. Это чтобы осколки не попадали внутрь. Для этого же сооружен и крутой поворот зигзагом, где ты упирался в бойницу с торчащим стволом ПК. Дополнительная защита, а то мало ли… В «предбаннике» сейчас суетилась пара ополченцев, среди них Михаил узнал Ингвара Шлекту, тот числился десятским второго десятка первой роты.

— О, Ингвар! Ты здесь дежуришь?

— Здравствуй, Михаил. Да, пока сюда кинули на усиление, вон, устраиваемся — десятский поставил в угол два цинка от автоматных патронов — а дальше, как получится.

Михаил шагнул дальше, здесь уже начиналось царство компьютерщиков. Небольшой узкий зал, ставший еще более тесным из-за обилия всевозможной техники. Два молодых парня в камуфляже проверяли контакты какого-то прибора. Это были «сисадмины», так незамысловато Подольский обозвал приданных штабу техников. В противоположном затемненном углу в окружении небольших мониторов сидел чернявый пацан, держа в одной руке чашку с чаем, он другой сноровисто набивал на клавиатуре какие-то символы. Это Паша Хромченко, местный компьютерный гений. До Катастрофы перебрался жить с Борисова в Минск, а в Орше в тот момент оказался случайно, в гостях был у девушки. Так с девушкой там и остался. Подвойский прислал его наладить местную сеть, а уже потом Паша категорически потребовал оставить его и на время сражения — «Это как это я такую веселуху пропущу!» приговаривал он.

— Ну, как дела, Паша? — Михаил присел рядом. Хромченко со всеми вел себя запанибратски, такие уж компьютерщики странный народ, живут в своем измерении.

— О, атаман, сэр! — Паша шутливо отсалютовал — Да нормально, кэп. Вот любуюсь кадрами с нашей «Птички-2», ребята решили пробный забег устроить. Система в порядке, прогнали только что серверный бэкап, ИБПшки заряжены, к работе готовы. Да, вот обнаружили косяк с кабелем, Андрей исправляет.

— Я уже его видел. Ну, тогда я в Рубку.

— Ага — Паша даже не обернулся, только поставил пустую чашку на пожарный ящик с песком.

В Рубке было тихо и малолюдно. Центральное кресло командующего пока пустовало. Дежурным сейчас сидел лейтенант Ренат Ибрагимов, техник с Неноксы. Он кратко поприветствовал Михаила, и опять обернулся к трем большим экранам, находившимся перед ним. На самом большом виднелось будущее поле битвы, камера стояла на высокой сосне, растущей ближе к реке. При желании она могла приблизить тот или иной участок, видеокамера была полностью роботизирована, с отличной оптикой и качеством HD. Правый огромный экран плоского ТВ был разбит на множество квадратиков, там находились картинки с пока еще многочисленных камер, расположенных в этом квадрате. На левом же экране дежурный рассматривал только что полученный с беспилотника ролик. Видимо Паша уже вывел его в сеть. «Птица» прошлась в сторону трассы, показывая пустынные поля и дороги, только раз на дороге мелькнула машина разведчиков. Беспилотник сделал над ними круг и снизился. Стал отчетливо виден Лендровер «Пионеров» и человек у пулемета, который махал в камеру. Михаил узнал в нем Витю Хазова, его группа возвращалась после установки «сюрпризов» на ближайшей к поселку заправке.