Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Жестокая улыбка быстро исчезла, когда взгляд упал на Сиеру. Девушка все стояла на коленях у камина, все роняла кровавые слезы на ковер.

— Почему ты раньше его не убила?

Вопрос ушел в пустоту. Только плечи Сиеры ощутимо напряглись, а пальцы, дрогнув, еще глубже вонзились в мягкий ворс ковра.

— У меня времени нет про тебя думать, — вздохнул Сардат. — Чего ты хочешь? Хочешь сдохнуть? Я устрою. Но лучше забудь все, что здесь видела, и уходи.

И тут он во второй раз услышал ее голос — низкий, глухой, безжизненный:

— Если забуду все, что здесь было, ничего не останется.

Сардат молчал. Сиера дрожала. Каким-то чудом, невероятным усилием она сумела запустить сердце, и вместо крови из глаз теперь текли настоящие слезы.

— Ты приходишь ниоткуда, — зашептала она. — Ты убиваешь его, ты освобождаешь людей, говоришь, что втопчешь в грязь сердце короля… Кто ты такой? Зачем я тебя встретила? Скажи, и я решусь!

— А ведь ты — человек, — тихо отозвался Сардат. — Поднимись. Люди не должны стоять на коленях. Я такого не позволю.

Она поднялась безропотно, только голова осталась склоненной.

— Я пришел сюда по воле Алой Реки. Как видно, она решила положить конец власти вампиров. И я — лишь одно из орудий. Не знаю, зачем ты меня встретила. Это — твоя судьба, и тебе решать, что в ней откуда. А моя судьба — уничтожить всю мразь этого мира. Так на что решишься?

Послышался вздох. Сиера отерла глаза рукавом балахона. Из глубины дома доносился гул голосов — люди, позабывшие, каков он, солнечный свет, выходили на волю.

— Горная дорога петляет, — произнесла девушка, глядя в камин. — Если пойти через лес строго на север, получится почти в два раза быстрее. Выйдем к реке. Перед ней скалы сужаются. Легко можно устроить обвал, разломать мост, и они попадут в западню. Но что с ними делать дальше — не знаю. Он сказал правду: воины-вампиры очень сильны, и их много.

Сиера стремительным движением повернулась, сверкнула на Сардата голубыми глазами.

— Вот все, чем я могу заплатить за свободу. Примешь такую оплату?

Он не ответил. В комнату вошел Аммит с открытой бутылкой красного вина и повалился в кресло у камина.

— Это еще что? — посмотрел на него Сардат.

— Это называется «вино», мой маленький друг, — сообщил Аммит и сделал большой глоток из горлышка. — А если тебя интересует, почему я вдруг перестал куда-либо торопиться и коротаю время с бутылкой возле уютного огонька — шевельни-ка мозгами, да подумай, куда первым делом кинулись люди, месяцами жравшие только грязь из-под ногтей?

— Сломали кладовую? — спросила Сиера.

— Именно! — махнул бутылкой Аммит. — Как насчет глоточка за свободу, госпожа Смерть?

Дом барона разграбили обстоятельно. Кладовые опустошили, взяли все оружие, одежду, чем и заняли сразу две из имевшихся в изобилии повозок. В конюшнях обнаружились лошади. Среди заключенных нашлись те, кто умел с ними обращаться.

Солнце перевалило за точку зенита, когда караван тронулся в путь. Сиера, Сардат, Аммит и Рэнт ехали верхами. Изможденные люди лежали вповалку, жадно хватая ртами свежий воздух. Им плевать, куда идет караван. Когда уходишь от смерти, любая дорога ведет в жизнь.

Сидя на спине светло-серой лошади, свесив ноги на одну сторону, Сиера тоже подняла голову, улыбнулась солнцу и небу такого же цвета, как ее глаза. В последний раз она улыбалась три года назад, прощаясь с семьей. Улыбалась сквозь слезы, сквозь боль и обиду. А теперь вдруг хотелось смеяться. Как будто скальпель лекаря отворил вену, и хлынула наружу черная кровь, унося с собой болезнь.

Лопнуло чрево барона Модора, извергнув все, что он успел проглотить за свою жалкую жизнь. В этом отвратительном месиве Сиера нашла и себя. Конечно, скоро это пройдет. Лишь спустится ночь, в душу проникнут тени. Снова встанет перед глазами убитая деревня, снова оживут проклятья односельчан. Только будет еще хуже. Ко всему привычному добавится тяжелая, невыносимая боль от потери того, кто держал ее на цепи целых три года. Тогда она будет рыдать, тогда будет грызть руки, чтобы не выдать себя стоном. Она знала, потому что десятки раз видела этот день во сне и просыпалась в кровавом поту.

Поравнявшись с полями, ехавшие в арьергарде Сардат и Аммит остановились и о чем-то заспорили. Аммит подозвал Рэнта, и тот, чуть послушав, схватился за голову. Сардат кивал, показывая на него, будто говорил: вот, мол, даже этот понимает, а ты…

Сиера осадила лошадь, знаком велев каравану остановиться. Пришли откуда-то и эти волевые жесты — не иначе как с кровью графа. Сроду ее даже младший брат не слушался.

— Дурное замыслил, — тихо сказала Сиера, глядя издалека на Аммита. Говорила сама себе, потому и удивилась, когда прозвучал ответ:

— Не дурнее, чем было.

Обернулась, увидела ту женщину, из подвала, что первая, глядя в глаза, назвала ее Смертью. Двух часов не прошло, а она уже походила на человека. В глазах появился блеск, и даже кожа как будто разгладилась немного.

— Ну поубивают всех — делов-то! — беззаботно продолжала женщина. — Зато, может, быстро, и всех сразу.

— Не поубивают, — твердо сказала Сиера.

Что-то происходило в ней, непонятное и чуждое, к добру или к худу. Сиера поняла, что не даст в обиду этих людей никому. Барон многое мог делать, потому что он, во всей своей низменности, возвышался над ней. Но барона больше нет.

— Почему ты пешком идешь? Тяжело ведь.

— Идти тяжело? — Женщина засмеялась. — Ты посиди, сколько я сидела. Узнаешь тогда, как ходить приятно.

Тем временем Аммит умудрился убедить в чем-то спутников. Все трое уже спешились. Сардат опустил голову и сунул руки в карманы брюк. Сиера содрогнулась. Если б не поза, простецкая до нелепости, Сардат в этой одежде — вылитый барон. Разве что тот потолще был. Вон и камзол на животе топорщится, и плащ не так висит…

Рэнт отправился к людям, что занимались прополкой. Быстро собрал их в кучу — сотни две, не меньше. Кажется, все имение барона тут. Что-то с ними потом будет?

«А я ведь наследница!» — осенило Сиеру. Дрожь, пробежавшая по телу, едва не заставила ее упасть. Да, согласно законам вампиров, она, Сиера, отныне является единоличной владелицей всего имущества барона Модора, а значит — и всех этих людей.

Тонкий сомневающийся голосок в голове еще шептал: «Да что им дела до этих законов? Ты ведь сама не веришь!» — но Сиера тронула поводья.

— Что вы с ними собираетесь делать? — тоном хозяйки обратилась она к Аммиту.

Тот бросил на нее равнодушный взгляд.

— Сожрать всех, а кто не влезет — тех сжечь, чтоб врагу не оставлять.

— Тебя нормально спросили, — вмешался Сардат. — Вот возьми, да ответь. Может, она тебе разъяснит, что это скотство конченое.