Антон Маевский - Звездолеты погибшей империи

Летучие молекулы

пассатов и мистралей,

нам жаловаться некому,

мы сами выбирали

свой курс на той касательной -

любви и счастья мимо -

где жить не обязательно,

а плыть необходимо.3

Андрей стоял, замерев. Бывает же… Идешь по улице — и случайно встречаешь свое будущее.

Он не заметил, как песня кончилась и маленькая женщина исчезла.

Первый порыв был — ринуться за ней. Спросить людей, поискать, поговорить…

Но зачем? Что это даст, кроме самой песни?

И вообще. Зачем цепляться за грунт, если впереди — небо?

Золотое руно звезд…

Он зашел в полуподвальное кафе и потребовал вина. Какого? Да неважно. Неси дары планеты, парень, и не смотри в мою сторону.

Счастье нахлынуло, и вино тут было ни при чем.

— Я увижу чужие берега, — сказал Андрей вслух. — Невиданные воды… — он отпил, чувствуя веселую ярость.

— Разрешите?

Голос принадлежал не официанту.

— Пожалуйста, — Андрей встал и указал пришельцу на стул.

Сам он был в космофлотском мундире без знаков различия: весь личный состав экспедиции «Тристана» числился формально в отставке. А на пришельце был китель полковника наземных войск со всеми регалиями. Со скорпионом в петлице. Медицинская служба.

Полковник сел.

— Позвольте представиться, — сказал он. — Платон Арианит. На мундир не обращайте внимания, я по сути человек штатский. Просто врач.

— Андрей Котов. Навигатор.

— С «Тристана»?

Андрей кивнул.

Доктор–полковник позвал официанта, ткнул пальцем куда–то в лежащую на столе распечатку.

— Благодарю, — сказал он. — Да, и прошу извинить меня за вторжение, — уже опять Андрею. — В этом городе трудно не встретиться.

— Вы меня знаете?

Арианит покачал головой.

— Нет. Но я сразу догадался, что вы с «Тристана».

— Вас интересует эта экспедиция?

Арианит поморщился.

— Да как вам сказать… У меня к этому делу интерес чисто кровный. Андроник Вардан — вы ведь знаете такого? — был моим свояком.

— Знаю. Правда, послужить у него я толком не успел.

Доктор кивнул и погрузил вилку в принесенное официантом блюдо из водорослей.

— Я здесь по санитарно–эпидемиологическим делам, — сообщил он.

— Сложная обстановка?

Доктор покривился.

— Да, непростая. Я уж не говорю о мертвых городах — их можно, на худой конец, просто изолировать… — Он покачал головой. — Целые мертвые мегаполисы…

— Людей там нет?

— Их там очень мало. Полубезумные подвальные жители, которые не хотят эвакуироваться, а мы не хотим тратить силы на то, чтобы извлечь их оттуда. Ресурсов–то в мертвых городах полно. Склады еды, склады топлива, готовая техника… Мы это все понемногу вывозим. По воздуху, конечно. Но все равно нужны наземные команды, чтобы цеплять грузы… В общем, не соскучишься.

— Да уж, воображаю, — сказал Андрей. — Мне даже как–то неловко, что я отсюда улетаю, бросая вас… Хотя ладно, вру. Какое там неловко. Нас на «Тристане» всего двенадцать человек. Специальности — у всех чисто космические, на грунте от нас все равно мало проку. Сам факт такого полета гораздо важнее для Византии, чем наше присутствие.

Доктор внимательно посмотрел на Андрея.

— Вы думаете?

— Уверен.

— А что ваш полет может Византии дать?

Андрей пожал плечами.

— Участие в продвижении в Пространство. То, чего мы из–за войны были долго лишены.

— Вы уверены, что для жителей Византии это важно?

Андрей еще раз пожал плечами.

— Смотря для каких. Думаю, многие отнесутся равнодушно. Но польза точно будет, даже если мы не найдем ничего ценного. Понятно ведь, что продвижение в Галактику нельзя прекращать.

— Нельзя?

— Нельзя, — подтвердил Андрей. — Даже не только из–за конкурентов. И даже не только ради того, чтобы поддержать развитие науки. Просто… — он поискал слова. — Ну, вы представьте себе человека, который проснулся в темноте в незнакомом месте. Он будет ощупывать стены, пол, двери. Медленно, аккуратно, как бы проводя разведку… Понимаете?

Арианит отпил из маленькой чашечки чаю. Кивнул.

— Вы хотите сказать, что человечество, вышедшее в Галактику, находится в положении этого человека?

— Именно.

Арианит вытряхнул из портсигара папиросу.

— А вы не боитесь встретиться в Пространстве с чем–нибудь страшным? С чем–то таким, что просто сделает невозможной нашу жизнь?

— Например?..

Арианит достал затейливую металлическую зажигалку. Щелкнул, выпустив из нее желтый огонек. Папироса задымила.

— Мы постоянно боимся встретиться со смертельной инфекцией, против которой ни у кого из людей не будет иммунитета. Пока не встретились. Повезло. Но ведь это — угроза, так сказать, первичная. Внешняя. В последнее время я начинаю думать, что для нас гораздо опаснее угрозы вторичные. Процессы внутри человечества, которые начинаются под косвенным влиянием Пространства. Понимаете? Позвольте спросить: откуда вы сюда прилетели?

— С Токугавы, — сказал Андрей.

Он не стал уточнять, что на Токугаве на грунт не опускался. И никто не опускался. Блокадные посты вокруг планеты повесили, и хватит. О Токугаве даже говорить мало кому хотелось, а уж тем более — приземляться там.

— Отлично, — сказал Арианит. — Вот смотрите, что мы видим. Почти половина человечества, а Гондванская империя занимает именно столько, оказалась охвачена совершенно чудовищным порядком жизни, который вам пришлось уничтожать немыслимой ценой. Это их деление на зоны… Будем надеяться, что оно теперь рухнет. Сердце чудища–мегатойтиса пронзено, — в его голосе дрогнула усмешка. — И что же получилось? Пока мы боролись с этим чудищем, нас накрыло с другой стороны. Еще страшнее… Вы хорошо знаете, что произошло на Антиохии?

Андрей вздрогнул.

— Нет. Плохо. Если честно, я стараюсь этим не интересоваться. Только общую информацию усвоил.

Арианит кивнул, прищурившись.

— Катастрофа на Антиохии произошла из–за действий нескольких людей, — сказал он. — Нескольких разных людей. Но ключевая фигура, без которой бы вообще ничего не было — это Тиберий Ангел. Знаете такого?

Андрей кивнул.

— Встречались?

— Я какое–то время у него служил, — сказал Андрей. — Ну, не прямо у него, не в штабе… Но видел его.

— Вот как, — сказал Арианит, затягиваясь папиросой. — Что вы о нем думаете?

— Ничего, — сказал Андрей. — Я о нем не думаю. Все знают, что он великолепный тактик. А что он за человек — это всегда было загадкой. По–моему, его никто не любил. И… — он поискал слова. — То, что я помню… Обычно никто не жаловался на его решения. Но он поражал людей своим бездушием. Как робот. Это трудно объяснить… Все правильно, а вот — ну не мужик он. Основания для решений не те. Понимаете?

— Кажется, — сказал Арианит сквозь дым. — Андрей, вы знаете, что у Ангела был очень необычный психопрофиль? Нет, конечно, откуда…