Антон Маевский - Звездолеты погибшей империи

— Дело вот в чем… Если я буду говорить с другими нобилями — а вы ведь именно этого от меня ждете, да? — мне придется как–то объяснять, на чьей мы вообще стороне. Людей, которые переговариваются с «синими»? Это мало кого порадует, — он усмехнулся.

— Не совсем так, — сказал Георгий. — То, что сейчас происходит, могло бы выглядеть как банальная схватка за власть… если бы не один фактор. Ураниты. Вы с ними сталкивались?

— Сталкивался. Полоумные жрецы.

— У этих полоумных сильная агентура в армии. Войну на Антиохии начали именно они. Нам пришлось начать с превентивных арестов, чтобы то же самое не случилось здесь…

— Знаю, — сказал Бериславич. — Среди арестованных был сын моего клиента, капитан Алексис Метелл. Вы его расстреляли?

Вилять не имело смысла.

— Да.

Бериславич помолчал.

— То, что я от вас слышу, адмирал, не дает мне никаких оснований верить вам. Но… я почему–то верю. Может быть, вы действительно защитите нас от худшего. — Он помолчал еще. — Я надеюсь, вы погостите у меня хотя бы несколько часов. За это время я… кое с кем поговорю. И подготовлю список запросов. Если я потребую звездолет, вы же мне его не дадите? — он неожиданно улыбнулся.

— Ничего связанного с пространственной техникой, — сказал Георгий. — Но практически все что угодно для действий на грунте. Мы собираемся немного ограбить здешние военные заводы…

— Разумеется, — пробормотал Бериславич.

Георгий пожал плечами.

— Это война. Раз уж император бессилен, мы защищаем империю сами. Так бывало и на Земле тоже.

— Понимаю, — сказал Бериславич. Он хотел что–то еще добавить, но тут дверь открылась, и вошла девушка, направившаяся было к клавесину.

Георгий никогда не видел такой девушки. Она была очень отдаленно похожа на Джиневру де Бенчи с древнего портрета. Но в ней не было легкости. Невысокая, плотного сложения — почти кобольд. Ржаво–золотые волосы рассыпались по плечам. Огромные темно–зеленые глаза…

В жизни бывают минуты, когда сам Гермес, покровитель путников, спускается к человеку и говорит: иди, это твоя дорога.

Вот зачем я прилетел на Карфаген, подумал Георгий. И вот зачем я, если понадобится, останусь тут навсегда.

— Это моя дочь Мира, — сказал Август Бериславич.

Георгий встал и поклонился.

— Рад знакомству, — сказал он.

Тиберий Ангел шел по коридору. Капитан Лакатос сопровождал его за левым плечом. Все было понятно, и Тиберий совсем не удивился, когда на открытом балконе его встретили две фигуры в капюшонах. Ураниты…

— Здравствуйте, — сказал он.

Первый уранит подошел к нему.

— Здравствуйте. Можете называть меня Каспаром. А это Тиресий, — он повел рукой, и второй уранит тоже приблизился.

Тиберий оглянулся — Лакатос уже исчез.

— Лакатос — ваш агент?

— Да, — сказал Каспар. — Правда, неплохо сработано? Негропонти так до последней секунды ничего и не заподозрили… Они считали, что Лакатос — самый преданный им человек. И знаете, в чем весь фокус? Он таким и был.

— Понятно, — сказал Тиберий. — Вы использовали Негропонти как инструмент, чтобы добраться до верха, а теперь отшвырнули их. Как лестницу…

— Совершенно верно, — подтвердил Каспар. — И, как вы сами уже поняли, сейчас наступает новый этап.

Тиберий кивнул.

— И какая же моя роль на этом этапе?

— О, она очень большая, — заверил Каспар. — В ближайшие часы вы примете полномочия экзарха Антиохии и Карфагена. Для начала. И объявите о них.

— Антиохии и Карфагена, — задумчиво повторил Тиберий.

Каспар кивнул своим капюшоном.

— Между прочим, все, что вам когда–то говорил Торвальдсен, остается в силе. Давайте называть вещи своими именами. Вы нужны нам в роли императора. Династия Ангелов должна вернуться на трон. Экзарх — это первая ступень.

— Ах, вот как… Вы не забывайте, что царствование Ангелов на Земле было, мягко говоря, не самым блестящим. И потом, я не их кровный потомок.

Каспар пошевелил складками рясы. Возможно, это обозначало улыбку.

Тиберий сам понимал, что нужды в обсуждении тут нет. Конечно, эти люди прекрасно знали, что он не ведет свой род от Ангелов земного Средневековья. Род Ангелов, как и роды Варданов, Кантакузинов и многие другие, был искусственно восстановлен в первые века новой империи, в период так называемого «дарования фамилий». Все это было неважно. Если нужен император, он будет императором. Если нужна родословная — придумают. Возвращение династии Ангелов на трон, надо же. Ну ладно. То ли еще в политике бывает…

Сейчас следовало прояснить более важный вопрос.

— Титул, который вы мне предложили, означает, что вы ждете от меня начала военных действий против Карфагена. Так?

Оба слепца склонили капюшоны.

— Выигранная битва будет второй ступенью, — сказал Каспар. — Я не сомневаюсь, что захват Карфагена у вас получится. И вот после этого вы объявите себя уже императором. А мы вас поддержим.

— Так же, как поддержали Негропонти?

— Да, — сказал Каспар. — Именно так. Мы поможем вам прийти к власти. Уничтожать вас потом мы не собираемся, но если вы думаете иначе — можете действовать таким образом, чтобы от нас защититься. Можете, например, не покидать своего линкора или еще что–нибудь придумать… Уговора это не нарушит.

— Хорошо, — сказал Ангел. — Ну а что потом? Вы ведь не просто так меня поднимаете. Я имею право знать, в чем ваш интерес.

Второй слепец вышел вперед. Он был ниже и толще Каспара.

Тиресий, вспомнил Ангел. Так его зовут.

— Нам нужна власть, — сказал Тиресий. — Ожидаемо, не так ли? Но дело в том, что наше понимание власти отличается от принятого у людей. Адмирал, вы никогда не задавались вопросом: зачем, собственно, жрецы Урана себя ослепляют?

Тиберию стало холодно.

— Есть миф, — сказал он. — О том, что Хронос не только оскопил Урана, но и ослепил его. И небо с тех пор слепо…

— Верно, — сказал Тиресий. — Но есть миф, и есть практика. Вы как ментат должны понимать это лучше многих. Есть техники коммуникации, которым зрение мешает. Чтобы кто–то мог присоединиться к нашему сообществу, мы должны помочь ему разрушить способ восприятия, основанный на зрении, и создать некий принципиально другой. — Он подошел к Тиберию совсем близко и откинул капюшон. Тиберий невольно отступил.

— Почти тысячу лет назад, — сказал Тиресий, — психологи открыли комплексы. Некоторые из них стали называть субличностями. В древней мудрости Земли это называлось иначе… но я сразу перевожу на понятный вам язык, так будет проще. «Личность» — это ложное понятие. Фантом. Настоящая коммуникация должна происходить сразу между субличностями. И мы научились это делать. В чьих головах субличности физически расположены, безразлично. И в одной голове или в разных — безразлично тоже. Они обмениваются сигналами, образуют сеть, и нам важна только архитектура этой сети. Поверьте, что она довольно сложна. Тиресий, который с вами беседует — в некотором смысле просто переговорное устройство. Такого человека не существует. Зато существует нечто большее. Гораздо большее.