Kирa Стрeльникoва - Выбор наследницы

— Хорошо, друг мой, не буду отговаривать. Пошли.

Кендалл решил устроить открытый суд, и поскольку в Монтаре отдельного помещения для этого не было, всё происходило на площади перед тюрьмой, где собственно проводились и казни. Большинство людей пришли из Ни-жнего, как заметили друзья, жители Верхнего по-прежнему осторожничали и предпочитали наблюдать за событиями из окон особняков. С Сэнди остался Роан, остальные же собра-лись перед деревянным помостом, на котором стоял стул с высокой спинкой. Вывели арестованного и поставили лицом к толпе, следом на помост поднялся Дориан и сел — рана ещё давала о себе знать. Эмори, об-водя толпу взглядом, натыкался только на сумрачные лица, сжатые губы, и злорадные усмешки.

— Поскольку я являюсь единственным лицом, имеющим право вершить суд, с вашего позволения, начну, — Дориан помолчал. — Перечислять прес-тупления этого человека, известного как Эмори де Брок, не имеет смысла, это займёт слишком много времени. Его жестокость тоже всем хорошо из-ве-с-тна, и зачастую это была неоправданная жестокость. Кроме того, он убил Ра-лину, — тише добавил Кендалл, — милую, хорошую девушку, которая не сде-ла-ла ему ничего плохого. Можете думать, что я мщу за друзей, всех тех, кто нашёл смерть за стенами тюрьмы или здесь же, на площади, я не буду отри-цать. По моему мнению, Эмори де Брок за-служивает смертной казни. Если есть кто-то, могущий выступить в защиту этого человека, я готов выслушать. Если кто-то хочет добавить к обвинению, я тоже выслушаю его.

Некоторое время на площади царила тишина. Защищать бывшего начальника тайной полиции никто не захотел. Джарт, Рейк, Линнер по очереди выходили вперёд и негромко подтвер-ждали приговор Кендалла, а народ одобрительным гулом выразил согласие с решением Дориана. Оливия стояла неподвижно чуть в стороне от основной толпы, чёрное шёлковое платье и вуаль подчёркивали болезненную блед-ность лица и рук. Она даже не предприняла попытки выступить в защиту мужа, знала — бесполезно. Да и что она могла сказать? Какое дело всей этой толпе до того, каким он был мужем для неё? Губы молодой женщины беззвучно шевелились: "Я зна-ла, что так будет, я знала, что его казнят…" Джарт только один раз взглянул на Оливию, но в его взгляде было столько едкой горечи, что Лив вздрогнула, поёжившись. Слово снова взял Кендалл.

— Эмори де Брок, ты приговариваешься к смертной казни через отсечение головы, приговор будет приведён в исполнение завтра в двенадцать часов дня. Приговор окончательный.

Кендалл молча развернулся и покинул площадь, знаком приказав, чтобы де Брока увели обратно в тюрьму. Друзья последовали за ним в особняк на набережной. Настроение у всех было мрачное, никому не хотелось думать о ещё одной скорбной процедуре. Кендалл направился на второй этаж, Ленмор поднимался за ним.

— Дориан, — тот вздрогнул и обернулся на пороге гостиной, наткнувшись на горящий взгляд Джарта. — Де Брок может сказать, где скрывается Каммер и оставшиеся люди. Мы избавимся от множества хлопот, если хорошенько поспрашиваем милейшего Эмори.

Кендалл несколько мгновений пристально смотрел на друга, потом медленно улыбнулся.

— Хорошая идея, Джарт. Я подумаю над твоим предложением.

Линнер повёл Неумирающую к дочери. Когда они вошли в спальню девушки, Роан, сидевший на краю постели и державший Сэнди за руку, встре-пенулся и поднял голову.

— Иди, Роан, — волшебник сочувственно посмотрел на парня. — Тебе надо отдохнуть, пока мы с миледи осмотрим Сэнди.

Потерянно кивнув, Роан поднялся и вышел из комнаты, не говоря ни слова. Неумирающая неотрывно глядела на заострившиеся черты лица дочери — только тихое, еле слышное дыхание говорило о том, что девушка жива. Эллинора почувствовала, что так долго и тщательно возводимый барьер бес-страстности вот-вот грозит рухнуть, и вся любовь и нежность, которые жен-щина прятала столько лет, накроют огромной волной. Неумирающая осто-рожно коснулась щеки дочери, и заметила, что её пальцы дрожат — кожа Сэн-ди была ещё прохладной, но уже не такой сухой и безжизненной.

— Спасибо, Линнер, — она посмотрела на волшебника. — Только благодаря вашей поддержке Чертёнок ещё жива.

Линнер немного смущённо улыбнулся — ему была приятна похвала Неумирающей, в присутствии которой, несмотря на все знания и опыт, он ощущал себя неуверенно и робел перед этой хрупкой женщиной, как уче-ник перед мастером.

— Вы можете пока спуститься к друзьям, — Эллинора положила руку на лоб дочери. — Я позову, когда вы понадобитесь.

Ралину похоронили тихо. Глядя на замкнутые лица Джарта, Роана, Лин-нера, Рейка, Кендалл подумал, что де Броку достанется сегодня ночью — и за Ралину, и за Сэнди. И Дориан не собирался осуждать друзей.

По возвращении их ждала радостная весть: Сэнди стало лучше.

— Тётя, ты творишь чудеса! — Джарт обнял женщину.

— Дорогой мой, она же моя дочь, — немного устало улыбнулась Эллинора. — И я просто хочу, чтобы она жила. К концу недели Чертёнок придёт в себя, это я вам обещаю.

— Хоть одна хорошая новость, — Рейк с уважением склонил голову. — Спасибо, миледи.

— Линнер, проводи госпожу Неумирающую в спальню, пусть она отдохнёт, — сказал Кендалл. — Нам предстоит ещё одна поездка сегодня вечером.

Утром на площади толпилось не меньше народа, чем вчера, а может, даже и больше. Люди с нетерпением ждали, когда же выведут осуж-дённого. Оливия, проснувшись, сначала не хотела идти, но тишина пустого дома сводила с ума, женщина то и дело ожидала услышать спокойный хо-лод-ный голос мужа и пугалась этого ожидания.

— Как только я собственными глазами увижу его смерть, я пойму, что прошлое закончилось, — пробормотала Оливия, набросив на плечи тёплый чёрный плащ — её бил озноб, несмотря на солнце на улице.

Она остановилась на краю площади, не имея ни малейшего желания подходить ближе — помост и так возвышался над землёй. Из ворот тюрьмы вышли Кендалл, Джарт и Линнер, за ними двое стражников вели Эмори де Брока. Увидев, в каком состоянии муж, Оливия су-дорожно вздохнула.

— Они его допрашивали, всемогущие боги! — прошептала женщина. — Они его допрашивали!

Де Брока заставили опуститься на колени, Кендалл вытащил меч и встал перед ним.

— Ты сделал много зла, Эмори де Брок, — помолчав, он добавил. — Я прощаю тебе всё, что ты совершил, да пребудет твоя душа в мире.

Дориан медленно поднял клинок, его губы сжались в жёсткую линию. Оливия зажала рот руками, загоняя рвущийся крик обратно. "Я же любила его! Как я буду дальше жить одна?.." Линнер скользил взглядом по радостно-возбуждённым лицам людей, пока не наткнулся на перекошенный отчаянием бледный овал. "Сожри меня тиррел, а она-то что здесь делает?!" Клинок со свистом опустился, Оливия в ужасе смотрела на красные брызги, не в силах закрыть глаза. "Отвернись!!" — кричал рассудок, но женщина застыла, глядя в одну точку, перед её взором стояло обезглавленное тело мужа. Народ, удовлетворённо обсуждая увиденное, расходился, на неё никто не обращал вни-мания, а она всё стояла в каком-то страшном оцепенении. Линнер поспешил к Оливии, ругаясь про себя — уж казнь ей видеть необязательно! — и с досадой думая, что теперь делать с молодой вдовой.