Алексей Рагорин - Ракетчики

Командующий ВМФ:

Что ещё передала разведка?

Секретарь:

Предположительно, этот корабль пока не вооружен. Всё, господин.

Президент:

А я вам что говорил!?

Директор ЦРУ:

Господа, вы не о том думаете. Если русские туда переправили катер, то это значит, что уходить они не планируют. Вряд ли они могут таким же волшебным образом забрать этот корабль назад. Вниз скидывать всегда легче, чем поднимать наверх. Дерьмо!

Госсекретарь:

Смитсон, что вы стоите пень-пнём? Идите уже!

Секретарь:

Господин, господа, это ещё не всё. На Боденское озеро приводнился некий самолёт, его разведчики называют «Каспийское Чудовище». И он предположительно вооружён ядерными ракетами.

Президент:

А я смотрел по Дискавэри, что есть такое озёрное чудовище, Лоховское какое-то. Это оно?

Командующий ВМФ:

Нет, господин Президент. Это другое чудовище. Это огромное не пойми что. Нечто среднее между самолётом и кораблем. Экраноплан. Летает низко над водой, но со скоростью самолёта. Боевые характеристики точно не установлены. По предварительным данным способен нести такое же вооружение, как и их стратегический бомбардировщик Ту-95. Но несколько больше.

Госсекретарь:

А чем он так страшен?

Командующий ВМФ:

Чёрт его знает? Обычный самолёт мы видим на радарах издали, потому что он летит высоко. Корабль плывёт медленно, поэтому не так неожиданно может создать угрозу в определённой точке. А это чудовище летит низко и быстро. А там ещё кругом горы. Альпы. Высоко летать он тоже может, только при этом увеличивает расход топлива. Имеем эдакое коварное оружие первого удара, чем-то похожее на батарею крылатых ракет. Но мобильную.

Президент:

Это опасно? Нельзя ли его уничтожить? Утопить?

Командующий ВМФ:

Мы не знаем. Будем работать над этим.

— Совершенно не понимаю этих абсурдных, нелогичных решений, Саша. Ты всё же не столь опытный офицер, как мы. Мы тебе доверяем, но хочется слышать веские обоснования столь странных действий. Тут я с адмиралом согласен. Куда это годится: обречь боевой корабль на смерть в этом горном озере. Или у тебя есть план, как его потом оттуда вытащить?

— Ни боже мой. Никак мы его оттуда не спасём. Там ему и смерть придёт.

— Ну, так зачем ты его туда доставил?

— Не понимаете?

— Нет.

— А с экранопланом вам всё ясно?

— В докладной записке было обоснование. Вроде всё логично: быстро, скрытно доставляет ракеты к цели. А что не так?

— Всё не так. Туфта это. Сбить экраноплан легче, чем самолёт, тонет он замечательно, намного легче, чем корабль, а средств ПВО у него намного меньше чем у корабля. Небольшое преимущество по экономичности перед самолётом нивелируется недостатками. А если по полезной нагрузке сравнить с кораблем — жуть. Интересный, но бесполезный проект. Задач под него нет.

— Норррмально. Хм, ну и зачем ты его в Австрию перегнал?

— Зачем? Тумана напустить. Пусть думают. Раз вам не понятно — то им будет вдвое непонятнее. Люди должны работать, что-то анализировать. Я заботливый. Забочусь о зарплате аналитического отдела у врагов. Вы наверно слышали: в США безработица бесчинствует: 5 %! Ужас!

— Всё тебе шуточки. И в таких вопросах.

— Перестаньте, Александр Николаевич. Какие-то боевые задачи эти железяки решить могут. Пусть будут там. Мы на них, как на живца, будем американских боевых пловцов ловить. Рыбалка такая. Что тут плохого? И база будет несколько больше защищена. Сама база вам понравилась?

— Сама база понравилась. Самый центр Европы. Мы оттуда 80 % их «Першингов» держим. Можно сказать, превратили их в металлолом. Раз — и сбили. Остаются недоступны только на юге Италии и в Англии не перекрыты. Юг Италии можно контролировать динамически, используя Суэцкую группировку флота, а вот с Англией нормально не выходит. Увы.

— Жалуетесь?

— Нет, я понимаю, у тебя своей работы хватает. Будем думать.

— Нефиг тут думать. Как вы к дельфинам относитесь?

— Не знаю. Никак, наверное. Умные животные, наши братья меньшие, млекопитающие, много раз спасали людей. Что ещё? Есть у нас в Севастополе что-то военное. Боевые дельфины. Но это лучше Хронопуло спрашивать. Я этим вопросом не занимался. А что?

— Вы помните ту программу, создание новой разновидности боевых пловцов? Я с вами пару вопросов согласовывал. По кадрам, мат. части.

— Смутно. И что там?

— Да так, эта программа в стадии разработки, но я курирую эту тему. Недавно беседовал с ребятами. Они мне поведали жуткие вещи. Можете потом поинтересоваться подробнее. А если в двух словах: наши «Дельфины» возмущаются поведением некоторых народов в отношении китовых.

— Я помню, ты неделю назад разослал во много стран, в ООН цыдулки с требованием: не обижать китовых и угрозами. Нас, конечно, боятся. Но к чему это было сделано — я не понимаю. Не придал значения. А это важно?

— Более чем. И имеет отношение к вашему вопросу.

— Умеешь ты удивить, Сашок. Ну, давай, колись. Что к чему?

— На Фарерских островах живут потомки норвежцев. Дикари-дикарями. Варвары — не то слово. Почти людоеды. Даже хуже.

— Запугал, запугал. Чем же они таким занимаются?

— Ерунда. Убивают дельфинов. Каждый год у них есть такой праздник: убийство дельфинов. Они их потом едят, но это не с голоду. Им само убийство доставляет кайф. Приводят в бухту своих детей. Чтобы видели их доблесть: как они беспомощных и доверчивых людей моря убивают. Головы им отрезают.

— Мля, как чечены раньше.

— Да, где-то так. Прикинь, Николаич, кто из этих деток вырастает?

— Такие же выродки.

— Точно. Вот по этому поводу наши «дельфины» и говорили со мной. Будем пресекать. К нам перешло три корабля с Балтийского флота России. Их и задействуем в операции. Твоего участия там минимум — всем будет заниматься флот. Но можешь поинтересоваться для общего развития.

— И что вы планируете? С НАТО воевать опять?

— Нет, просто вырежем всех. Морская пехота потренируется. И поставим там базу.

— Но это же датская территория? Это же полноценная война? Саша, тебя заносит. Этого нельзя делать. Они не позволят. Это… Это… Дания — не Австрия, она член НАТО. Это нарушение договоренностей.

— Всё правильно. Так и есть. Мы сделаем вид, что хотим там создать базу. Потом «уступим» их давлению. Но дельфинов больше обижать будет некому.

— Я не понял. Ты будешь проводить эту операцию ради дельфинов?

— Не совсем. Хотя дельфинов мне жалко. Правда. Один раз в детстве, я был маленьким. Года четыре или пять. Даже плавать не умел. Ходил-бродил в воде по плечи. А ко мне подплыл дельфин и коснулся своей скользкой шкурой. Это не рыба. Он был тёплый. Чем-то родной. Слов не подберу, но это не рыба. Нельзя их так.