Алексей Рагорин - Ракетчики

— Нет. Мы предлагаем…

— Ты ведёшь дело к войне. Это ещё полбеды. Но какого чёрта мы не вводим военное положение?! Какого чёрта!? Я тебя спрашиваю?! У меня родители жены в селе живут. Им там больше нравится. А у сёл убежища слабенькие, между прочим. А?!

— Серёга, не хипешуй. Всё продумано. Сёла, кстати, вряд ли будут бомбить ядерными. Чужие ударные волны, прочая радиоактивная гадость дойдёт, не мгновенно, но бомбить не будут.

— Ты зубы не заговаривай, по сути отвечай.

— Провокация. Я, как бы, «подставляюсь». Они должны клюнуть. Если решатся. Но я думаю, что решатся. От, ладно, идём по твоему пути: сидим в убежищах. Нивы не кошены, кошки не доены, заводы остановлены, те, что на поверхности. И что? Сколько так сидеть? Они же не идиоты, понимают, что кидать бомбы по пустым городам нет смысла. Сколько сидеть, тебя спрашиваю? Неделю? Месяц? Лето? А так — вот они мы, беспечные! Стреляйте в грудь моряка! Или-или.

— Ага! А сёла — пусть пропадают! Так, да!?

— А за шахты ты не переживаешь?

— А чего зэков жалеть? Отбросы. Генетический мусор. Этих — не жалко.

— Эка тебя занесло! У меня куча зэков перевоспитались, пользу приносят.

— Может и занесло. Но, по сути, прав я, а не ты. Или вы, весь Горний Совет. Нужно вводить военное положение, загонять народ в убежища, а не бегать перед танком с голой жопой.

— Смотри на проблему шире. Ты не воевал в обычных боях, где можно убить и быть убитым. Смерть отдельного человека — нечто большее, если смотреть шире.

— Если ты о перерождениях, загробной жизни, то ты меня знаешь — видал я эти теории, знаешь где.

— Нет, Серый, ты меня неправильно понял. Я — о потерях. Возможных потерях.

— Мы и сейчас несём потери. И чё?

— Серёга, этому не учат в академиях. Только тот командир, который похоронил несколько своих бойцов, понимает истину войны: люди на войне гибнут. Это, как деньги у нас были: можно на сто рублей велосипед купить, можно — хрустальную вазу.

— Ничерта не понял. Саня, не «мути», а?

— Серый, блин! Что ещё не ясно? Матросов погиб, но обеспечил маленькую победу. И, как следствие, враг за его жизнь заплатил большим количеством жизней. В итоге.

— То есть, наших граждан ты видишь эдакими пешками, которыми можно пожертвовать?

— Ты был на Кубе, когда Горний Совет принимал план действий на ближайшие пару месяцев. Это общее решение, и я с ним согласен. Военных тебе не жалко, а…

— Военных ты подчинил родовым конам. Они не идут в зону боевых действий и на «острые» операции, до рождения первого ребёнка, и потом эти моменты учитываются. На то мы и военные…

— Ерунда! Большая Игра — это и есть война. Всеобщая, всеобъемлющая. Характерный пример: битва 1991-го в моей первой истории. Не снарядом единым, так сказать, наполнена эта война. Мне военных тоже жалко. Не одни они обязаны рисковать жизнью. Тем более что перед ракетой с ядерной боеголовкой все одинаково уязвимы. Радиация расползётся повсюду. Веси тоже воюют. Их боевые посты: фермы, поля, станки, дороги. Военные бьются насмерть не только за свои жизни, а за всех, за весей тоже, за весь народ. Сейчас мне нужно применить военную хитрость, тактический приём. Почему я должен ставить сёла и других трудяг в привилегированное положение? Моя семья, семьи остальных членов Горнего Совета, ведут обычную жизнь, а в убежище побегут, как все, по тревоге. Понял!?

— Понял-понял. Может, вы и правы. Жаль, что я на Кубе шлялся. Хотя, там такие… Гм, ладно, пропустим. А чего ты раскричался? Эмоции «включились»?

— Нет. Не знаю. А знаю, что я не должен ценить весей превыше воинов и учёных. Они, работяги, будут играть ту роль, что мы им определили, будут нести свою часть риска. Это решение Горнего Совета. Я их убеждал три часа, горло драл, сейчас должен тебе, гуляке, повторять всё заново. Мы забрали у врагов Асию. Почти всю. Они должны найти выход: или отобрать назад, ввязавшись в полноценную войну, или провести ядерное обнуление в масштабах планеты, или отомстить нужной мерой. Я не желаю ядерного обнуления планеты, по крайней мере, сейчас. Мы ещё не готовы к зиме. Я не для того затевал «Хвост дракона», чтобы отдать острова назад. Мы и дальше планируем забирать у врагов острова. Если на первом этапе — нам будет даже слегка выгодно втянуть их в войну за возврат, то потом, эскалация всё равно приведёт к полноценному обмену ядерноми ударами. Стерпеть они не могут. Нужно направить их на тот вариант действий, который боле-мене устраивает меня. Месть. Но как склонить врага именно к такому выбору? Знаешь, как действуют в боевых искусствах? Фальшивая атака, подстава, вырываем противника на себя и бьём на контратаке. Я раскрываюсь. В глазах врага. Он должен подумать, что может нанести мне неприемлемо большие повреждения, а потом додавить экономикой, когда Русь будет стоять в руинах. Это я тебе изложил основное и вкратце. Как отдохнул? Жёны довольны?

===== Джеймс Смит думает.

Последние действия Корибута и его команды походили на авантюру. Джеймс Смит проанализировал всю сумму данных. Он ничего не мог пропустить. «Явно, за эту асиатскую выходку платить придётся. Дорого и сейчас. Вопрос — пары дней. А Светлая Русь военное положение не ввела. Россия ввела полную боевую готовность, а Русь — нет. Не настолько же Корибут наивен, чтобы подумать, что по нему бить не будут? Несмотря на все его ухищрения вывести на первый план, на остриё удара возмездия, своих союзников.»

Джеймс не хотел ошибиться, поэтому не спешил. Сходил, выпил кофе. Вернулся, долго смотрел в окно. Лёгкий ветерок колыхал деревья. «Хорошо им, безмозглым, думать не надо». Ради спортивного интереса агент залез в Интернет. Нашёл определение слова «авантюра»: «Рискованное, сомнительное начинание, предпринятое без учета реальных сил и условий, рассчитанное на случайный успех». «Во-первых, не такое уж сомнительное. Асию у нас забрал, то есть, совсем без компенсации не останется. Мы понесли большие потери. Во-вторых, он лучше мог учесть реальные силы и условия: кто знает, какие новинки ПРО и ПВО есть у русских. А самое страшное — неизвестность. Раньше он не ошибался. Но мы — не Сунь-Цзы, мы не будем смотреть на придурка, сидящего на городской стене и бояться теней. Придурка пристрелим, в город зайдём, проверим.»

Западным и прочим «свободным» журналистам предложили принять участие в пресс-конференции. Такого ещё не было: Диктатор решил пообщаться с западной прессой! Несколько самолётов доставили «алчущих информации» в Киев. Журналистов раздевали догола, одевали в однотипную одежду, брали кровь и слюну на анализ. Большинство раздраженно терпело. Вместо родного оборудования выдали на месте русские камеры и диктофоны. Кто был не согласен — «в сад»; просто не пустили дальше зала ожидания аэропорта.