Алексей Рагорин - Ракетчики

Пострадавшие проходили через шлюзы в автобус. Взрослые были в ЗК, а дети, почему-то, в респираторах. Это было странно, заинтересовало Рохлина.

— Не забудьте вернуть респираторы и ЗК из предыдущих партий. Они не бесконечные!

— Зинаида Николаевна, а почему дети — только в респираторах?

— Лев Яковлевич, это вы? Опять встречаемся… С ЗК неувязочка вышла. Детские размеры приземлили в Луково. Оболтусы! Через пару часов обещали перегнать в Терем. Но вы же понимаете: холодно, ждать нельзя. Будем работать, как есть. И мы не идеальны. Увы.

Через три дома, дальше по улице, стояло зарево: горел газ. Трубы порвало, он выходил свободно и горел. Тем, кто ещё выжил в завалах, грозила участь быть запечённым заживо. Туда направился один робот. Выдернул трубу, как какую-то проволоку, заклепал её каменюкой, весом килограмм пятьдесят. Газ всё ещё шёл. Тогда робот поставил ногу на трубу, а руками перегнул трубу в месте заклёпки. И, о чудо, факел потух. Затем дрон «поколдовал» МД- резаком, отбросил кусок отрезанной трубы в сторону. Перешёл к следующему факелу. А прошло пару минут!

Перерыв на обед не делали, каждая секунда на счету. К вечеру приехала вторая смена операторов, заменила уставших, и дроны продолжали трудиться. Российских бойцов тоже заменили. Пришло другое, свежее подразделение. Ковалёв пришёл похвастаться: дал переносной компьютер, сам показывал и комментировал.

— Это я отметил, где из подвалов эвакуировали, тут показал разобранные завалы. Видишь?

— Вы уже весь район облетали? Можно общую картинку глянуть?

— Вот тут: лупу с минусом нажимай. По этой выемке пальцем ёрзай, будешь с разных сторон смотреть. Если «Упр» зажмёшь — перемещаться будешь. Всё просто.

Рохлин прирос к экрану. Увеличивал, отдалял вид, переходил к другим домам и улицам. Картина открывалась любопытная. Взрыв был мощный: в шесть раз сильнее, чем в Хиросиме, тоже воздушный. Как ему сообщили ранее: на километровой высоте сделан был. В Хиросиме дома были — халупки, из тростника и бумаги. Может, некоторые — чуть крепче. Все эти халупки снесло и сожгло. Но, что поразительно, некоторые строения уцелели. Как правило: частично, но уцелели! В буйстве атомного Армагеддона смогли устоять каменные дома! Одно здание располагалось в 160 метрах от эпицентра взрыва. Впрочем, взрыв в Хиросиме был произведён на высоте 600 метров. Но, всё равно — чудо! Рохлин был военным, профессионалом. Он знал, что есть другие типы ядерных взрывов. Подводным взрывом Корибут со своей командой деградировал Англию, половину Европы и уничтожил флот американцев. В Скагерраке. Если бы тут, в Тереме, взрыв был подземного типа, то последствия были бы хуже. Порвало бы фундаменты, дома бы обрушились полностью. Для того чтобы сделать подземный тип подрыва, желательно иметь большую, по размерам, боеголовку. Чтобы она не разрушилась при проходе твёрдых объектов. Ладно, если она попадёт в мягкую почву. А если в железобетонное здание? Разрушится раньше времени и взрыва не произойдёт. Цепная реакция расщепления ядер развивается очень быстро, стандартный взрыватель с замедлением, как в обычных фугасных боеприпасах, не подходит. Соответственно, повторяем: боеголовка для подземного должна быть больше, чем для воздушного. Но тогда их не влезет восемь штук в одну ракету, как в «Трайденте», который прилетел в Терем. Результат воздушного подрыва Рохлина удивил: разрушения не были столь фатальны, как думалось. Пара десятков полуразрушенных зданий, четыре — полностью разрушенных, причём, два из них — рядом, на самой окраине района! Не в эпицентре! А те, что полуразрушены, тоже расположены как попало! Большинство зданий получили частичные повреждения, но устояли.

— Коля, поясни мне. Всё понимаю: воздух — мягкий, каменные дома — крепкие, но как-то странно расположены разрушения. Почему?

— Ты обратился по адресу, Лёва. Я — строитель. Разрушились панельные дома. Это вообще, издержки хрущёвщины. А для Севера — бессмыслица, трата народных средств и мучение для жильцов. Слабее пострадали блочные. Кирпичным — хоть бы хны. Трещины, наверняка, есть, но это мелочи жизни. Теперь по поводу этих двух, что рядом. Они — рядом с мостом. Оба — блочные. Вроде бы — нормально. Но! С них прямая улица на эпицентр и они были сданы одновременно с мостом. Досрочно. В СССР.

— Недопонял. На что ты намекаешь? На штурмовщину?

— На неё самую. Как в Нефтегорске. Идём.

Генералы подошли к развалинам. Ковалёв взял небольшой обломок и постучал острой кромкой по слою раствора. Куски откалывались легко, брызгая при этом песком и мелкой крошкой.

— Коля, это что значит?

— Лёва, это — песок. Практически, без цемента. Нормального, по крайней мере. Халтура. Мой, так сказать, пасынок, до второго колена минимум, расстрелял бы всех виновных. Без срока давности.

— Знаешь… Я подумаю.

— Брось, Лёва, зачем тебе попугайничать за Корибутом? Санька — зверь, а не человек. А у вас, в России, ещё можно жить.

— Этим — уже нет. — Рохлин показал рукой на развалины халтурно сделанного дома.

Ковалёв не стал развивать свои мысли. Дураком он не был. Что-то не сложилось, лучше пока молчать. Молчание — золото. Продолжить можно будет в более благоприятный момент.

Рохлин ещё поразглядывал трёхмерную карту. За эти полдня фиолетовое пятно успело разрастись на четверть района. Это радовало. Если ЛР будут работать и ночью… Диктатор окинул взглядом окружающее пространство. Сюрреализм, картинка из будущего. Жёлтые инопланетяне, огромные роботы, развалины домов, окна все выгоревшие — война миров. Маленькие роботы-пауки бегают по камням, направляют звуковые антенны в щели, ищут живых в завалах. Фантастика и сюрреализм. Выгоревшие окна… Ну да, вспышка… Зинаида Корибут что-то втолковывала двум майорам. Те убежали к солдатам. И куда-то их повели. Рохлин ощутил себя лишним, сторонним наблюдателем. Тут всё сделают без него. Нужно уезжать. Следует попрощаться с светлорусами.

— Зинаида Николаевна, а что делают эти маленькие «пауки»?

— Ищут людей, устанавливают контакт, дают надежду, могут укол уколоть. Со специальным лекарством. О составе ничего не знаю, по этому поводу обращайтесь к врачам. Если человек совсем плох — можем изменить схему разбора завала и пробиться туда в первую очередь.

— Как вы думаете, за сколько разберём завалы?

— В этом районе? Та-а! Ломать — не строить. Тут еле-еле пара десятков домов разрушено. И то, не полностью. Завтра ночью, крайний срок — послезавтра утром тут людей не будет. Всё будет закончено. Другой вопрос, что мёртвых мы не воскресим. Да и замёрзнут многие к тому моменту. Холодно тут у вас, не то, что у нас, в Запорожье.

— До свидания, Зинаида Николаевна.

— До свиданья, Лев Яковлевич. Если будете в штабе, скажите, пусть пришлют ещё пару экскаваторов и пару самосвалов. Бульдозеров больше не нужно. Ладно?