Алексей Рагорин - Ракетчики

— Занг, занг. Жжок, жжок.

А это второй мой сослуживец ответил Коле. Вадим Шоков. Откуда-то с Кубани. Учился в техникуме на баяниста. Слова рубленные, злые, твёрдые, почти всегда с лёгкой ехидцей. Бывало он и «есть» так отвечал, что непонятно было — нормально говорит или с подколкой.

Никаких планов на этих парней у меня не было, поэтому внимания их неспешному дорожному разговору я не уделял. Адресами и телефонами мы давно обменялись. От части до Стрыя нас забросил наш армейский КУНГ, от Стрыя до Львова — тряслись на ЛАЗ-е. Сколько-то пробыли на жд-вокзале и разъехались каждый своим поездом. Помню этот момент в первой жизни. Служил с ребятами два года, почти родня. Ели из одного чугунка. Под дождём мокли, шлаковату разгружали, на учениях зимой мёрзли. А потом раз — пустота. Ещё не чужие, но уже не свои. По жизни — слишком разные люди. А клея не возникло. Как, например, у афганцев, друг другу жизнь спасавших. Да… В этой вариации у меня в любом случае трепета в душе не возникло. А привлекать молодых, не воевавших нет смысла.

Вот я и один. Эдакий затянувшийся прыжок в пропасть. Поезд полз от Львова до Запорожья около суток. Вечно где-то стоял. Ну а я пребывал в прострации. Вроде уже сто раз обо всем передумал, всё рассчитал, но… Планы в нашей голове, а жизнь — снаружи, и она реальна.

Звонок в дверь, мама, поцелуи, радость, сестрёнка на шею вешается. Слёзы у мамы на глазах. А у меня внутри пустота. Лицедействую: шучу, рассказываю, обнимаю, тоже целую.

— Ма, как вы тут?

— Хорошо. Сырники будешь?

— Я ж с армии, я всё буду.

— Таня окончательно выздоровела, сырники ей делала. Да и вообще, она может есть уже почти всё. Пока не рискую ей давать лук, чеснок, сильно кислое, острое…

— Это понятно. Что у тебя с Ковалёвым? Почему он тебя в Москву не забрал?

— Он хотел, только я ему условие поставила. Ну что я, девочка, что ли? Зачем мне ехать в другой город на съёмную квартиру? Да ещё и в качестве непонятно кого. Пока не разведётся с той, пока не женится на мне — никуда не поеду.

— Может это и к лучшему, активнее «булками» шевелить будет.

— Что? Я тебе воду в ванную набираю, фу, вонючий.

— «Булками» — это значит задницей. Жаргон такой. Спасибо, тьфу, благодарю, ма, ванна — это хорошо.

— Сань, а Сань, а как ты Николая заставил? Он мне ничего не говорит.

— Ма, потом.

— Нет, скажи!

— Яйца пригрозил отрезать. Всё, потом поговорим.

Люблю ванную. Может потому, что не мог её принимать два года. Солдатские помывки в душевой — совсем не то, а в конце прошлой жизни так и подавно — роскошь. Если быть точным, то следует сказать, что телу приятны ощущения. Это конечно не те волны эмоций, что были мне доступны до «усекания» души, но есть то, что есть, с этим ещё долго жить; фактически — уже привык к подобному состоянию.

— Что тебе баба с дедом рассказали?

— Что вашу часть расформировывают, что ты с офицером ездишь по другим городам, ищешь места для офицеров своей части, договариваетесь с командирами. А что, что-то не так?

— Не-не, всё так. А ещё?

— Ну, что ты там подай-принеси, вроде денщика. Поблагодарила деда Колю за деньги. Что это они расщедрились, так и не поняла? Бабка деньги с книжек сняла, золото на них накупает.

— Я знаю, ма.

— А где ты те деньги взял, что мне в декабре привез? Последнее время в жизни полоса денег: дед от бабки подарил, ты привёз, Николай дал, когда гостил. Четыре года пусто, с хлеба на воду перебивались с Танюшкой. Почти. А теперь — густо.

— Мне офицеры небольшую премию дали за работу.

— Тысячу рублей?!

— Ты не всё знаешь. Места в других частях приходилось немного проплачивать, договариваться с командирами, то есть взятки давать.

— Так это они тебя под статью подводили?! От, засранцы! Чувствовала, что что-то не так! Хорошо, что ты уже отслужил и не попался. Мы с Танюшей в парк погулять идём. Пойдёшь с нами?

— Идите, я догоню. Мне позвонить кое-куда надо.

Мать ушла, я набрал Москву через восьмёрку. Нужно было узнать у Ковалёва подробности. Ему ещё работать и работать на благо Родины.

— Аллё, приёмная Ковалёва.

— Это Корибут, где Николай?

— У себя, переключаю.

— Слушаю.

— Это Корибут, как дела? Я уволился, приехал домой, а воз и ныне там.

— Саня, я стараюсь, жена на второе судебное заседание уже не приходит. Скоро будет третье, если даже не придёт — всё равно дело рассмотрят и нас разведут, я не виноват!

— Принято. Но смотри у меня, саботажем не занимайся.

— Не-не-не! Мне самому не по себе. Без Зины.

— Ладно, не буду мамке деньги на телефоне наговаривать, пока.

— Сань, а может, пока суды, хоть разочек…

— Ту-ту-ту-ту…

Сходил в парк, нашёл мать с сестрой. Походили, погуляли. В голове всплыли ассоциации. У меня было пятеро детей, так что было что вспомнить. Четыре года Танюхе скоро будет. Хороший возраст: ещё маленькая и забавная, но уже малохлопотная: многое делает сама. Однако за душу не брало. В той жизни у меня было замечательное лето: оттаивал душой после армии, наслаждался кругом семьи, потом в горы с отцом ушёл, потом с другом ещё по Крыму побродил. Сейчас всё не так. Нельзя дважды войти в одну реку. Моя река изменилась радикально. Не останусь с мамой. За душу не берёт, то есть мне это не нужно и не интересно. Если буду плохо играть сына — может, если и не разоблачить, то докапываться, нервничать зря. И вопрос времени. Времени очень мало, а сделать надо много. Почти зря домой припёрся.

— Ма, я поеду к деду с бабой, может там и заночую.

— Саня, завтра поедешь, мы так мало поговорили!

— Нет, ма, поеду, бабушка тоже соскучилась.

— Саня, так нечестно, я тебе почти ничего не рассказала. Как Тане становилось всё лучше и лучше, как Коля приехал — это был просто праздник какой-то. Саня!

— Ма, мы не расстаемся навсегда, мне ещё в Днепр ехать, с учёбой решать, прочее.

— Сейчас же май! Успеешь десять раз.

— Ма, кончай! Я так решил.

Прыгнул в такси и уехал к деду с бабой. Рассказал им о своих свершениях за последние четыре месяца, выслушал их отчёт о делах праведных. Книжки закрыли почти все, это около миллиона. Из них примерно половину перевели в золото. Выполнили разведку. На нашем ДД в то время цыган жило немеряно. Несколько адресов наркоторговцев старики выявили. Заночевал у деда с бабой, если это так можно назвать. В час ночи пошёл на дело. Взял дедов велосипед, свой лук и прочие инструменты. Ночь прошла, можно сказать, привычно. Три двора — три притона. Стандартный улов в трёх видах ценностей: деньги, сберкнижки, золото-брильянты. И наркота, которая для меня ценностью не была, её я просто вытрушивал в уборную. Ещё один вид добычи: информация. Дед Коля сильно просился пойти со мной, но я не взял. Мне его «вязать кровью» незачем — и так родные, убивать деду приходилось — «размачивать» тоже нет необходимости. А с моими добавочными способностями лучше не иметь слабых звеньев рядом, чем иметь помощника.