Александр Зайцев - Суррогат Героя

-- Что ты там у окон торчал? -- сразу же навис надо мной Даас.

Вот же Кронос, с этой стороны окна прозрачные, к тому же солнце уже полчаса как взошло, и вся улица как на ладони.

-- Удивлялся качеству выполненного фасадного ремонта, -- совершенно искренне ответил я так, чтобы по интонации собеседник не понял, серьезно я говорю или издеваюсь.

-- И как тебе?

Этот вопрос меня едва не вогнал в ступор. Он что, считает, что кому-то может понравиться?

-- Поразительно! -- ни на грамм не солгав, отвечаю начальству, смотря прямо в глаза (ну или туда, где они должны быть, где-то там под челкой).

-- Выкладывай на стол, что купил. -- Видимо поняв, что все вопросы будут отскакивать от меня, как дробинки от броневого пояса линкора, Даас предпочел переключиться на иную тему.

-- Вот, все что заказывали: зеленые мидии, дюжина. Вырезка ту...

-- Я выгляжу настолько тупым, что не способен запомнить тот список, что сам тебе дал?

Моё воображение уже рисовало сцену, в которой после финала этой фразы мой нос ломается от удара его кулака. Настолько явственными были его раздражение и едва сдерживаемая, внезапно вспыхнувшая злость. Но вместо того, чтобы бить, он развернулся к плите и пробурчал:

-- Разложи все и приготовь к разделке. Если что-то у тебя осталось после закупки, можешь оставить себе.

Он даже не представляет, на сколько я скинул цену, потому как то, что он предлагает забрать, равно примерно двухдневному моему заработку! Впрочем, если прислушаться к гудению моих натруженных с самого утра ног, то я их, безусловно, заработал.

Пока я раскладывал продукты и доставал ножи, Тен Даас включил плиту и поставил на неё пару кастрюль и сковородку.

-- Скинь куртку и надень чистый фартук, вон на стойке лежит. Будешь помогать.

-- Но я же не умею готовить!!!

Очень медленно, как в послайдовом воспроизведении, Даас отвел взгляд от продуктов и поднял голову. Его слова как булыжники, кидаемые циклопом в море, эхом разносились по залу:

-- А... Я... Что... Умею?! -- Как у него так получается? От каждого его слова моё тело вздрагивало, будто от попадания пуль. Хорошо, что фраза была короткой, и, задав этот риторический вопрос, он сменил тональность. -- Тебя готовить никто не заставляет. Будешь просто помогать.

-- Понял.

-- Вот и хорошо. -- Он принялся неуверенными движениями резать водоросли. -- Сегодня не открываемся. "Нужный" чиновник, курирующий лицензирование, прошлым вечером подвернул ногу. -- В голосе шефа, слышится едва сдерживаемое раздражение.

"Нужный" чиновник -- всего одно слово вставлено, а сразу понятно все. И не надо никаких объяснений. Оно, как ключевой элемент пазла, вокруг которого все собирается без усилий, как-то само собой. Может попросить Дааса дать мне пару уроков риторики? Но эта мысль быстро вытесняется на периферию, так как работать ножом и думать о постороннем у меня пока получается плохо.

Сдвинувшись к плите и скидывая на сковородку зелень, Даас сделал мне деловое предложение:

-- Первые две недели, как все же откроемся, возможно, будут тяжелыми. Я хотел бы подстраховаться и на это время нанять тебя на полный день.

-- На две недели?

-- Да.

-- От открытия до закрытия? -- Потому как, судя по вывеске, время работы ресторана планируется с двенадцати дня до двенадцати ночи.

-- Когда как. Надеюсь, подобного не понадобится, но вдруг...

-- Заданий, как сегодня утром, больше не будет?

-- Будут. И завтра будет. Считай, что закупка свежих продуктов, половина твоей работы.

-- Не смогу долго работать в таком ритме. Просыпаться в пять утра и ложиться за полночь. -- Отрицательно качаю головой. Обидно, я уже посчитал, сколько заработаю на этих сверхурочных, но подобные нагрузки мне не потянуть, так что придется отказаться.

-- Что же ты хилый-то такой? -- Нет, это не сочувствие, но и не презрение, скорее искреннее недоумение, вот, что слышится в его голосе. От этого становится как-то даже немного стыдно, что запустил себя настолько. Странно, у меня же годами школы выработанный иммунитет на подобные заявления от кого бы то ни было, а тут чуть не покраснел даже. -- Тогда будешь работать, пока сможешь.

-- И после доставки продуктов я могу идти к себе спать до двенадцати, -- ставлю своё условие.

-- Сперва помогаешь мне, потом пробуешь, что приготовилось, и иди. -- Он кинул взгляд на часы. -- То есть около половины девятого утра можешь отправляться дрыхнуть.

Кивая его словам, как ханьский болванчик, я едва не упустил ключевую деталь. Мне что, пробовать придется все то, что он сейчас пытается приготовить?! Причем он именно пытается, а не готовит. Даже мне, полному профану в кулинарии, это бросается в глаза. Вот эту пережаренную капусту, которую он превратит сейчас в угольки, точно не буду даже пробовать!

-- Пробовать только то, что хотя бы выглядит съедобно, это раз. И удвоенная оплата часов сверх контракта -- это два. -- Если по второму условию я был готов торговаться, то по первому мною было принято окончательное решение.

-- Полуторная, -- произносит он всего одно слово, и оно меня устраивает...

Через полчаса, спалив или как-то иначе испортив продуктов на сумму более двухсот франков, Даас так и не смог добиться хотя бы видимости съедобного блюда. Этот парень был просто невероятен в своих ошибках. Нет, безусловно, яичницу он приготовит без труда. Но он пытался готовить блюда по рецептам лучших поваров, судя по той электронной книге, с которой он постоянно сверялся. Иногда подмывало посоветовать ему сперва начать с чего попроще, но я быстро погасил это желание.

-- Точно не попробуешь? -- С такими словами Тен Даас пытается пододвинуть тарелку с переваренными креветками, залитую по самые края кисло-сладким соусом и покрошенным туда красным перцем чили. Причем перца этого по рецепту надо было всего ничего, а он нарезал его столько, что горка образовалась. Даже гора, которая гордо возвышается из соусного моря. Панорама: "Фудзи, вид с моря" -- вот что у него получилось, а не то, что можно есть.

-- Нет. Я на неделю на больничный слягу с желудочными коликами, если хотя бы попробую! -- категорически отказываюсь, обеими руками отпихивая от себя предложенное блюдо.

-- А это?

-- Нет.

-- Хорошо... -- Думал, он будет настаивать, но, слава Трехликому, этого не произошло. -- Можешь идти спать.

-- Я сегодня понадоблюсь?

-- Нет, отдыхай.

-- Тогда до завтра.

-- Пока, пока... -- Он больше увлечен разглядыванием результатов своего кулинарного фиаско, чем диалогом со мной.

Быстро снимаю передник и спешу удалиться, пока он не передумал. Жутко хотелось спать, глаза буквально слипались, но раз мне предстоит неделя ударного труда, то перед ней следует уладить некоторые вопросы.

Поднявшись к себе в комнату, с трудом преодолев притяжение дивана, который манил и обещал прекрасные сны, я уселся в кресло и включил комп. Сверившись с расписанием работы деканата и моей кафедры, написал пару писем и сообщений, после чего, скинув на флешку логи тренировок и выпив горячего кофе, вышел на улицу.