Сергей Сезин - Черная башня и белая лисица (СИ)

Лео на мой зов спустился с ветки и быстро проглотил угощение. Я сел на скамейку, фамилиар пристроился у меня на коленях, и мы мирно беседовали об отце…

Весь следующий день я провел в доме учителя. С утра мы занимались приготовлением магического компонента для обезболивающей пасты, а после обеда, отдохнув, очистили зубы от излишеств двум мужчинам и одной барышне. Она принадлежала к той самой группе «Анастасия» и боролась с провинциализмом в обществе путем ношения необычных юбок и курения табака. Ее уже не тошнило от затяжек, но зубы стремительно желтели, и даже быстрее, чем у соратниц постарше.

Сегодня она будет сверкать зубами, но надолго ли это, если дама продолжит курить сигары фабрики Дмитриева? Скорее всего, нет. Но что будет с ее зубами, если три-четыре раза в год их обрабатывать? Не истончится ли эмаль? Надо будет поразмыслить о том, не надо ли отказывать слишком часто обращающимся с целью дать эмали восстановиться? И есть еще такая вот мысль — а можно ли придумать что-нибудь для восстановления пострадавшей эмали? Той, что я слишком часто обрабатывал или ее хозяин сам истребил чем-нибудь вроде сока лимонов? Мама говорила, что в Болере (да и иногда в Армире) был такой способ сохранения зубов — употребление по утрам пива с лимоном. Правда, в Армире из-за винодельческих традиций любители пива относительно редки даже среди бедняков, но этот способ вызывает у меня подозрение в его эффективности. Скорее, он зубам вреден. Но об этом стоит подумать в более спокойное время.

Учитель жаловался, что студенты его утомляют. Не то он слишком устал за учебный год, не то стал прихварывать. В прошлом году, когда практику вел доцент, учитель чувствовал себя бодрее. По виду не скажешь, что аура у него больного человека, да и на вид никаких болезненных проявлений не видно. Должно быть, устал, оттого и студенты его раздражают. Такое бывает, когда не доспишь — и все тебя раздражает, когда начинаешь уставать. Может, конечно, учитель и чем-то болен, тут я ничего не могу сказать, ибо сам серьезно не болел. Руку ломал, было дело, болел зуб, но все это длилось относительно недолго. Еще зимой случались простуды, но у кого их только не бывает…

Я высказался по поводу необходимости ограничить число процедур отбеливания, чтобы так человека совсем не лишить эмали. Учитель ответил, что это действительно надо делать. Целитель должен знать, что пациенты не всегда правильно представляют себе, что им нужно и до какой степени, оттого могут настаивать на вредящих себе процедурах. Например, когда пациентка настаивает на похудении, повинуясь своим эстетическим чувствам, она способна нанести себе вред, пожелав удалять все больше и больше жира. Но жир ей дан не для того, чтобы огорчаться, глядя на себя в зеркало. Оттого целитель должен вовремя остановиться и отказать не понимающему пациенту в нанесении ему вреда посредством целительства.

Мы довольно долго поговорили, и я ушел домой, неся две книги про некромантии. Учитель дал их по моей просьбе — вдруг пригодится в походе в замок Ревьер. Управлять зомби или вампирами я вряд ли смогу, но вдруг учебники подскажут признаки того, что надо быть настороже или даже сматываться. Или, может, что еще полезное найдется.

Вечером я попытался их почитать, но информация очень туго влезала в голову. Все же некромантия сильно отличается от стихийной магии, там совсем по-другому приходится работать. Стихийное волшебство требует, в отличие от… нет, про это рассказывать не надо. Впрочем, достаточно сказать, что даже читать и осознавать порядок действий странно и непонятно. Не удивительно, что желающих даже просто полистать труд по некромантии находится немного. Но я старался и очень старался, пока меня не оторвал от чтения племянник. Ему очень нравится, когда его носят по дому на шее. Его отец еще не прибыл домой с работы, поэтому пришла очередь дяди. И я ходил и бегал по дому к вящему удовольствию Володи. Спасло меня подошедшее время его кормления. Вообще племянник еще мелкий, килограмм так десять, но потаскаешь на шее — а это чувствуется. Или это я сам такой — эти десять килограмм в руках нипочем, а вот на шее чувствительно?

Вскоре явился Валера, и уже стало на кого спихнуть племянника. Тем более что брат сам сынулю весь вечер таскает и на руках, и на шее, и на полу они кувыркаются. Вот и сейчас, пока Маша ужин разогревала, брат лежал на полу, рассказывая нам про новости, о которых слышал, а Володя ползал по папиному животу. А мама отложила вязание и разглядывала их обоих.

Потом появился Лео и отвлек малыша на себя, пока Валера ужинал. Так и проходил вечер — как и большинство вечеров, в семейном кругу.

Наступило девять часов, и Валера с Машей пошли укладывать сына. А я пожелал маме спокойной ночи и отправился читать учебники. Увы, вечером моя голова продолжала сопротивляться, но я упорно читал, пока не одолела мысль — а что если мне все это не надо? А я все впихиваю и впихиваю страницы в себя, уже и голова не варит, но это меня не останавливает. Сначала я счел мысль малодушием и продолжил, но идея все укоренялась во мне, и часов около десяти я сдался.

До часу ночи я уже читал дневник отцовского похода на казанский север. Голова не сопротивлялась, да и нельзя исключить, что это скорее потребуется, чем правила Перегринуса и исключения из них.

Лео отправился на ночную прогулку. Мы с ним договорились, что завтра ночью прогуляемся снова и устроим веселую жизнь тем представителям нечисти, что рискнут ходить в нашем районе.

Сегодня я много работал с Силой, поэтому лучше отдохну, хотя перегрузки не чувствую. А вот завтра — попробую. На сей раз я заснул очень быстро и увидел сон. Видимо, расход Силы сказался на засыпании.

Я стоял во сне под горой и глядел вверх, на вырисовывающиеся на фоне ярко-синего неба ржаво-коричневые стены Ревьера. Аспидно-черная громада донжона отсюда была не видна.

Крутые склоны горы были какими-то безжизненными. Редкая трава, еще более редкие кусты и деревца, извитые и перекрученные, словно у них был судорожный приступ, во время которого они застыли и так и стоят, чудовищным образом извернувшись. Я отвернулся от замка, и перед моим взором предстало небольшое озеро. Из склона противоположной горы падала струя водопада и разбивалась о поверхность вод озера. Что интересно, водопад выглядел более светлым, чем само озеро. Словно ярко-голубая вода вливалась в сине-черное озеро. До него было совсем недалеко, и я пошел в ту сторону. Странно, что вокруг меня была вполне летняя жаркая погода, но чем ближе я подходил к озеру, тем прохладнее мне становилось.

Словно я подходил не к некрупному озеру, а какому-то циклопическому холодильнику. Только в армейском холодильнике, где я был, холодом шибало возле самых ворот, а тут — за пару десятков метров. Так я подойду к воде и примерзну к берегу, несмотря на солнечный летний день! Как только на траве нет инея, а у берега не растет корочка льда?