Александр Михайловский - Прорыв на Донбасс (СИ)

— Ми сделаем лючше, — вождь чиркнул спичкой, — есть мнение, что эту просто замечательную и героическую бригаду необходимо направить сюда, к нам в Кубинку, на 22-й полигон. Товарищ Берия, вы должны позаботиться о том, чтобы туда вне всякой очереди были доставлены необходимые запчасти и оборудование. Кроме того, пригласите туда наших самых замечательных конструкторов, Морозова, Астрова и других. Пусть товарищи танкисты поговорят с ними, выскажут свои замечания и претензии. Почему только товарищу Сталину слушать о недостатках нашей техники? Только, чур, без рукоприкладства. Да, и покажите товарищам конструкторам — к чему им надо стремиться. В ТОТ РАЗ мы прозевали массовое появление тяжелых немецких танков, и дорого за это заплатили. Товарищ Берия, вы понимаете, что история не должна повториться? Прошу вас проконтролировать процесс улучшения существующей техники, и разработки новой.

— Так точно, товарищ Сталин, — кивнул Берия, — сделаем.

Сталин снова посмотрел на Санаеваа, — А вообще, все ви молодцы. Это я, товарищ Санаев, за всех вас благодарю. И товарищей Ларионова, Бережного, Кузнецова, Василевского, Рокоссовского, и каждого командира и рядового бойца. Такую операцию провернули — шум на весь мир стоит.

Кстати, есть мнение, что товарища Ларионова можно назначить исполняющим обязанности командующего Черноморским Флотом, с дальнейшим утверждением в должности после истечения испытательного срока. У нас не так много способных адмиралов, а по данным нашей разведки, активно действующий Черноморский флот способен оттянуть на себя двадцать-тридцать дивизий, которые противник будет вынужден снять с фронта для обороны от наших десантов.

Гражданин Октябрьский-Иванов, будучи командующим, полностью игнорировал эту задачу флота. — вождь повернулся в сторону Берии, — да, Лаврентий, что там была история с обороной мостов у Павлограда? — И кто там ходил в контратаки с пулеметом наперевес? — Сталин взял со стола листок бумаги, — Цитирую: "Когда командующий обороной мостов майор Петров был тяжело ранен, занял его место и успешно руководил отражением вражеских атак. В критический момент поднял бойцов в контратаку против противника, просочившегося в мертвую для огня тяжелых пулеметов зону. На ходу вел по вражеской цепи огонь из пулемета "Печенег" с примкнутой патронной коробкой. Сумел продержаться для подхода передовых частей Красной Армии, сохранив в целости мост через реку Самара, и станцию Павлоград". За этот подвиг представлен генерал-лейтенантом Василевским к ордену Боевого Красного Знамени. Ну, товарищ майор госбезопасности, что скажете? — Может вас в пехоту перевести, или в десант, уж вы там погеройствуете.

Санаев покраснел, а Берия философски заметил, — Геройство — это в нашем деле для персонального употребления, ночью, под одеялом. Для наших сотрудников вообще-то ум нужен… Мне кажется, товарищ майор просто погорячился, неправильно оценил ситуацию.

— Все он правильно оценил! — Сталин бросил трубку в пепельницу, — Если бы их смяли… Немцы могли бы уничтожить мост, и наши войска оказались бы в весьма сложном положении. Короче, Лаврентий, этому герою — Героя. И майору Петрову, тоже — заслужил.

Санаев опустил голову, — Умер Петров, до санбата не довезли. Пуля рядом с сердцем была, пулю из "Маузера" в упор их бронежилет не держит.

— Дать Героя посмертно, — отрубил вождь, — достоин. Значит так, товарищ майор госбезопасности, возвращайтесь обратно, можете сказать товарищам Василевскому и Бережному об отводе бригады с линии фронта и передислокации в Кубинку. Но никому больше. Проработайте операции прикрытия, в которых пунктом назначения эшелонов будут Куйбышев, Сталинград, Магнитогорск и, возможно даже Омск. Надо немного дать работы шпионам, пусть побегают. Все, товарищ Санаев, можете идти.

В приемной майор нос к носу столкнулся с человеком, которого знала вся страна. Шапошников Борис Михайлович, Маршал Советского Союза, Начальник Генерального Штаба, и прочая, прочая, прочая… Внешний вид прославленного советского военачальника был далек от идеального, серая кожа и мешки под глазами показывали, что маршал болен, и болен тяжело. Машинально откозыряв Шапошникову, Санаев вдруг подумал, что получается маршал пришел уже после него, и ждал, пока Верховный поговорит с майором госбезопасности, пусть и не простым. Да, все чудесатее и чудесатее.

Но мы отпустим товарища Санаева по его делам, и вместе с маршалом Шапошниковым вернемся в кабинет главы Страны Советов.

Хозяин по кавказскому обычаю пожал руку гостю, и первым поздоровался, — Добрый вечер, Борис Михайлович. Как ваше здоровье?

— Здравия желаю, товарищ Сталин, — ответил маршал Шапошников, — пока без особых изменений.

— Очень плохо, что без особых изменений, — вздохнул товарищ Сталин, — вы не передумали?

— Никак нет, товарищ Сталин, — упрямо сказал маршал, — в сложившихся условиях, когда мне было выказано такое недоверие, я считаю невозможным свое дальнейшее нахождение на посту Начальника Генерального штаба.

— Это ви зря так, Борис Михайлович, — вождь прищурил свои желтые тигриные глаза, — конечно, я понимаю, что вы возмущены, что вас нэ поставили в известность по операции "Полынь"… Но у нас било вполне обоснованное мнение, что число причастных к этой операции необходимо максимально ограничить. И тем более ми не забывали о состоянии вашего здоровья. Товарищ Василевский, как говорится, вник в эту историю с самого первого дня. Вот ми и решили дать ему возможность полностью проявить себя. Погодите, не возражайте. Сказать честно, товарищ Сталин тоже предпочел бы остаться неосведомленным, ибо многие знания — это многие печали. Но у товарища Сталина нет такого права. Вот и товарищ Берия, к примеру, считает, что настало время, когда и начальник Генерального Штаба должен быть посвящен в причины всего происходящего… Но прежде чем мы начнем… Лаврентий?

Берия сверкнув стеклами пенсне, взял со стола толстую папку в коленкоровой обложке, и кивнул на стул стоящий у края стола, — Присядьте товарищ Шапошников. Как гласит русская пословица: "В ногах правды нет". Такие документы положено читать, не вынося их из этого кабинета, и только сидя.

Маршал взял в руки папку, но тут Сталин остановил его, — Погодите, Борис Михайлович… Я попрошу вас отнестись к этой информации предельно серьезно. Это не бэллетристика и не вражеская дезинформация — ЭТО ЕСТЬ!

Маршал Шапошников удивленно кивнул, и открыл наконец папку, на лицевой стороне которой был наклеен квадратик белой плотной бумаги с надписью: "Боевой путь Частей Особого Назначения: Отдельной Тяжелой Механизированной Бригады, Отдельной Истребительно-Бомбардировочной Авиагруппы, Отдельного Корабельного Соединения".