дада дада - Коренной перелом

Перелет прошел без происшествий, да и, собственно, откуда им было взяться. Ночных истребителей на этом участке фронта у немцев не было, и эскорт из двух ударных вертолетов был чистой формальностью. На аэродроме в Брянске «генеральский» борт встречали командующий авиакорпусом ОСНАЗ генерал-майор авиации Евгений Яковлевич Савицкий, начальник штаба мехкорпуса Бережного генерал-майор Николай Викторович Ильин, корпусной комиссар Леонид Ильич Брежнев и начальник особого отдела мехкорпуса комиссар госбезопасности третьего ранга Иса Георгиевич Санаев. Весьма и весьма представительный «комитет по встрече».

Несмотря на слишком позднее, или, наоборот, раннее, время, прямо на аэродроме было устроено первое импровизированное совещание с участием именитого гостя. Первым делом еще один «потомок», генерал-майор Ильин, кратко доложил Жукову о дислокации ударной группировки ОСНАЗ и данные советской разведки о расположении частей противника, занимающих фронт на южном фасе Брянско-Орловского выступа. Потом свои «пять копеек» добавили Катуков, Черняховкий, Савицкий и появившийся чуть позже начальник разведки корпуса Бережного, гвардии майор ОСНАЗ Николай Бесоев, тоже, кстати, из «потомков». Судя по настоящему иконостасу на груди, Жуков понял, что это заслуженный и весьма опасный товарищ, участвовавший во множестве горячих дел.

Разведка в мехкорпусе Бережного было поставлено на недосягаемую для РККА образца 1942 года высоту, и разведгруппы прощупывали оборону противника не только на направлении предполагаемого удара, но и уходили на сто-двести-триста километров в глубь занятой врагом территории по направлению будущего удара. Они выясняли состояние дорог, наличие тыловых немецких и полицейских гарнизонов, и налаживали связь с местными партизанскими отрядами и подпольными группами.

Особое внимание в докладе Бесоева было уделено находящейся на пути движения мехкорпуса созданной немцами так называемой Локотской республике и коллаборационистскому военному формированию насчитывающему около трех тысяч человек личного состава и именуемому Русской Освободительной Народной Армией. Противостояние подразделений РОНА и советских партизан с первых же дней немецкой оккупации приняло характер самой настоящей гражданской войны. Партизаны проводили диверсии на железных и шоссейных дорогах, совершали налеты на полицейские и немецкие гарнизоны, а в ответ оккупанты и их пособники развернули против просоветского мирного населения самый настоящий террор, совмещенный с повальным грабежом.

Возглавлял Локотскую республику и по совместительству РОНА некто Бронислав Каминский, сын поляка и немки, добровольцем вступивший в Красную армию в 1918 году, сторонник вхождения Польши в состав СССР на правах особой автономии, бывший член ВКП(б) исключенный из партии в 1935 году за критику коллективизации, диссидент, политзаключенный, агент НКВД, а после октября 1941 года ставший откровенным изменником. Весьма многогранная личность с бурной биографией. Вот какая память о Каминском и его подручных осталась у местного населения:

«Грабили население все, кто мог, начиная от рядового полицейского и кончая самим Каминским. За время существования бригады Каминского было истреблено только одного рогатого скота 5000 голов, не меньше, плюс к этому уведено в Германию около 4000 голов, не считая свиней, овец и птицы. Скот и птицу главным образом отбирали у семей партизан и лиц, связанных с ними. Обычно когда становилось известно о том, что тот или иной житель деревни находится в партизанском отряде или помогает им, то его семья подвергалась ограблению, забирали все: скот, птицу, продукты и даже одежду. Все вещи, награбленные у населения, хранились в специальном складе у Каминского, который выдавал их своим приближенным».

И если в мае этот Каминский отделался легким испугом – танки «Вестника Смерти» после Брянска повернули на Орел, то теперь гнездо предателей лежало прямо на направлении основного удара мехкорпуса генерала Бережного, известного своим беспощадным отношением к предателям Родины. И в задаче поставленной корпусу Сталиным было особо отмечено, что ни одна тварь не должна была уйти живой из-под гусениц советских танков.

Когда совещание закончилось, последовал ранний завтрак, после чего переодетый в осназовскую форму генерал Жуков выехал инспектировать части соединения о котором он раньше имел весьма приблизительное представление. Как оказалось, выглядевшие пустынными густые леса между Брянском и Карачевым жили напряженной и активной жизнью. Укрытые маскировочными сетями в тени деревьев стояли грузовики, боевые машины пехоты, зенитные установки, самоходные орудия различных калибров от легких 57-миллиметровых противотанковых, до тяжелых шестидюймовых гаубичных. И самое главное – танки Т-42, на которые экипажи заканчивали крепить недавно поступившие в корпус навесные экраны из сверхтвердой керамики.

После танковых и артиллерийских бригад, расположенных под Брянском, Жукова повезли к Карачеву в расположение механизированных бригад – главной ударной силы корпуса. Впечатления у комфронта были самыми положительными. Какие уж тут «потемкинские деревни»! И самым главным в этих впечатлениях была даже не новейшая техника, о самом существовании которой Жуков ранее не был осведомлен, а люди, бойцы и командиры: деловитые, спокойные, уверенные в своих силах ветераны многих сражений, ничуть не мандражирующие перед «немцем», которого они видали во всех видах и в Крыму и на Донбассе и под Псковом, Ленинградом, Ригой, Брянском и Орлом. И везде, где бы они ни появлялись, враг был повержен, торопливо бежал или сдавался в плен.

Представили Жукову и командира одной из механизированных бригад полковника Сергея Рагуленко с позывным «Слон», девиз которого «Налечу – растопчу» был написан прямо на его командирской машине. Две Золотых Звезды, два Красных Знамени и три ордена Ленина.

– Это тот самый, – тихо сказал Жукову Бережной, – который умудрился под Барвенково «потерять» генерала Гота, да так хорошо потерять, что его не смогли найти ни наши, ни немцы, ни среди живых, ни среди мертвых.

– Налетел и растоптал? – с усмешкой спросил Жуков у Рагуленко.

– Так точно, товарищ командующий, – ответил тот, – Бегали там разные спозаранку по снегу в одних подштанниках, а мы их давили гусеницами и стреляли из пулеметов мы всех одинаково. Ну, когда мне было их сортировать, кто там генерал Гот, а кто простой солдат?

– Вот, товарищ Бережной, – сказал Жуков, – настоящий орел. Слуга царю, отец солдатам. Если у нас все полковники будут не считать врагов, а уничтожать их, и так же воспитают своих бойцов и командиров, то вермахт весь через неделю кончится. Молодец, товарищ Рагуленко, так держать!