Николай Нестеров - Растык Невезучий

— Плодитесь и размножайтесь!

— Господин Раст, просьба проследовать за нами, — вот так буднично и без оригинальности меня повязали прямо на выходе из моей каморки. Двое стражников, причем одного из них даже помню по эпопее с крысами и карманниками.

— На каком основании меня арестовали? — вины за мной абсолютно точно никакой нет, поэтому вопрос напрашивается.

— Не арестовали, а пригласили в управу для беседы. Но если вы откажетесь от приглашения, то будете задержаны до выяснения личности и препровождены в участок.

— Вы же только что назвали меня по имени — значит, моя личность вам известна, — не, ну беспредел полный.

— Мы можем ошибаться, а в участке точно разберутся — вы это или не вы, — выдал убийственную до невозможности фразу старший наряда.

Пришлось соглашаться на беседу в добровольно-принудительном порядке.

Сразу не обратил внимания на слова конвоиров, и только прибыв на место, понял, что дело серьёзное — если вместо участка сразу в городскую управу притащили. Хорошо, что не во дворец к самому конунгу, но и риг-ярл, глава управы, тоже проблем может доставить выше крыши.

— Хёвдинг Арнульв, — представился дородный господин в роскошной горностаевой шубе с золотыми застежками, в виде черепов, и указал рукой на табуретку в центре комнаты.

И не жарко ему в таком наряде? Лето на дворе, вообще-то. Хотя кто их поймет диких норманнов — может по статусу ему в шубе даже в баню положено ходить.

Хёвдинг Арнульв — это имя или должность, или то и другое вместе? Не силен в древних скандинавских наречиях, особенно в пересказе китайских программистов, поэтому не сильно заморачиваюсь — буду величать целиком, авось не ошибусь.

— Господин Раст, вы обвиняетесь в небрежении указами Великого конунга. Согласно нашим сведениям, вы превысили отведенный срок пребывания в городе, но так и не совершили ни одного общественно-полезного деяния. Признаете ли вы свою вину?

Зачитав этот дикий абсурдный документ, хёвдвинг поднял усталый и печальный взгляд на меня и добавил:

— Не советую отпираться. Чистосердечное признание и уплата штрафа полностью искупят вашу вину. Максимум, что вам грозит — выдворение из города. Упорство в ереси, наоборот, может привести вас в подвалы охранного отделения или ещё куда хуже. Ну, так что? Будем сознаваться или сперва помучаемся?

— Обвинение ложное. От начала и до конца. За прошедшее время мной исполнен общественный долг перед городом, причем много раз, — хотел добавить, что много раз исполнен в особо извращенной форме, но понял, что это перебор. — За время нахождения в городе мной и сотрудниками второго отделения городской стражи уничтожено несколько выводков крыс, в том числе чумных, общим числом сорок две штуки. Кроме того, при моей прямой помощи задержаны четыре карманных вора. Засвидетельствовать мои показания может охранник, который меня сюда сопровождал, а также десятник Хансен из указанного отделения. Кроме того мной оказана помощь фермерам по спасению урожая, что могут подтвердить все жители деревни и староста Гомул.

Озадаченный хёвдинг тут же вызывает стражника, и вопреки моим опасениям, тот охотно и подробно излагает все подробности наших приключений, изрядно их приукрасив — не иначе, выслужится хочет.

Расстроенный владелец горностаевой шубы нервно теребит пальцами золотую запонку в виде черепа, грозя оторвать её:

— Про старосту и спасенный урожай точно не врешь? — пытается ухватиться за соломинку, но тут же соображает, что прошедший дождь не заметить и игнорировать трудно, поэтому машет рукой на обвинение.

— И что с тобой делать? Получается, что не виновен, а донос клевета напрасная.

— Отпустить, и делу конец, — решительно не понимаю, в чем проблема.

— Если бы все было так просто. Жалобу храмовников куда девать? Не могу же я так просто её завернуть обратно — обидятся ряженные, конунгу нажалуются. И почему в реестре нет отметки о помощи фермерам? Что за бардак! А давай я тебя на принудительные работы отправлю? Всего две недели на рудниках — это по-божески. Можно сказать, что и не наказание это вовсе — чисто для отчета?

Возражать, по всей видимости, бесполезно, судя по твердому взгляду и жестким складкам в уголках губ хёвдвинг Арнульв решение уже принял, а мое мнение его интересует не больше, чем меня пожелания спиногрызов в банке. А ведь это идея!

— Целиком и полностью согласен. Лучший выход из ситуации, какой только мог быть. На такое справедливое и мягкое решение не смел даже надеяться. Вот что значит гениальный ум и богатый опыт управления.

Префект довольно улыбается, расслабился, откинулся на спинку резного стула, похожего на трон, и даже чуть улыбнулся — похвала подействовала.

Надо развивать успех дальше:

— Если можно, я хотел бы заняться выкорчевыванием багряных меллорнов. Их вокруг города расплодилось немерено, а борьбой с ними никто не занимается. Фермеры жалуются, что никакого сладу с этими паразитами нет — только травят и живность и лес в негодность приводят. У меня же есть успешный опыт их истребления. И наказание назначено и польза городу несомненная.

Если хёвдвиг и удивился, то виду не подал. Отмахнулся от деталей и отправил к заместителю согласовывать детали, потеряв всякий интерес:

— Так тому и быть. Две недели сроку и чтобы ни одного меллорна в окрестностях города не осталось. Отведите к Асбьёрну, пусть оформит договор.

Риг Асбьёрн имел шубу скромнее, и застежки на ней из серебра, а не из золота. Поскольку сам хёвдинг не удосужился доложить подчиненному суть решения, а понять хоть что-то из того, что сообщили охранники он не смог, то обратился напрямую ко мне. Ситуация немного абсурдная: осужденного спрашивают на какой срок и чем заниматься его осудили. Грех не воспользоваться такой возможностью.

— Хёвдинг Арнульв приказал мне очистить окрестности города от багряных меллорнов. Срок две недели. Просьба оформить договор на уничтожение сорняков.

И ведь ни слова не соврал, все именно так и было. Есть лишь небольшая тонкость в статусе исполнителя, но ригу Асбьёрну об этом сообщать не обязан.

— Понятия не имею, каким образом это оформить, — удивляется исполнитель в шубе с серебряными застежками.

— Делайте в виде договора. И не забудьте оформить передачу багряных сорняков в мою собственность. Во избежание юридической коллизии и судебных тяжб за вырубку леса.

— Позвольте, — взвился викинг-бюрократ. — Отродясь такого не бывало, чтобы сорные меллорны управа отдавала в собственность. Нет таких прецедентов.

— Не отдавала, а продавала. И прецедент существует — вот полюбуйтесь.

Риг Асбьёрн долго изучает мой договор со старостой, вытирает пот со лба меховым(!) платком, и, наконец, соглашается: