Антон Текшин - S-T-I-K-S. Окаянный

— Чтоб вас всех минотавр перетоптал!

Я энергично растёр руками лицо, настраиваясь на интенсивную мозговую деятельность. Нужно много думать.

— И ещё… — замялся азиат. — Они требуют точной даты. У многих тут сроки горят, боятся не дотянуть.

— Обойдутся, — отрезал я. — Они же мне не доверяют, и у нас это взаимно. Передай, что они поймут, когда это начнётся, обещаю… Здесь все поймут.

— Может, постараешься по-тихому, без шумихи?

— Как говорил один мой знакомый — тише всего пускать газы в работающем цеху завода, а не на сцене с хорошей акустикой. Так что давай я сам буду решать, как лучше, а ты уточни все мелочи по расположению отсеков, мне ведь их наизусть учить.

Шумахер, смирившись, кивнул, и мы продолжили тихую беседу. Покер изо всех сил старался прислушаться, но из-за раскатистого храпа Сыча, большую часть своего времени проводившего во сне, понять хоть что-нибудь было довольно проблематично. Хотя я на сто процентов уверен, что он уже начал что-то подозревать.

Бог в помощь, я ему мешать не буду, особенно после того, как узнал, из какой камеры забирать себе помощника. Находилась она практически на дне «колодца», уровней на пять ниже нас. И они думают, я смогу такое расстояние незаметно преодолеть в изнанке? Боюсь, на такой подвиг гороха со всей Фермы не хватит.

Кстати, на счет лекарства. Сычу становилось всё хуже, и следующую порцию пришлось делить пополам, иначе он рисковал не успеть восстановиться ко Дню Икс, который был всё ближе.

Остальное время спрессовалось в однообразную рутину. Я учил план, тренировал способность, отмечая, как пылающие глаза всё ближе подбираются к моему стеклянному мирку, и размышлял. Люблю это дело, особенно, когда вопросов вокруг больше чем ответов.

Почему способностей у меня две? У всех строго по одной, чем же я такой особенный? С моей исключительной везучестью я вообще должен был получить дырку от бублика, а не два роскошных дара — сенсорику и невидимость. Так не бывает.

Разумное объяснение было лишь одно — никакой я не сенс. И даже не человек-невидимка. Я — другое.

В один из таких сеансов мыслетерапии, спустя несколько дней после начала операции, неожиданно пришли за Покером. Причём не в урочное время — до отбытия его под скальпель оставалась ещё пара дней. Неужели…

В нашу камеру набилось столько охранников, что стало тесно. Среди прочих, нашлись и старые знакомые — Жмых и Крест, причём последний обрадовался встрече куда больше чем я.

— Баклана на выход!

Меня подхватили с двух сторон и вывели наружу. Следом вынесли довольного Покера, с которым принялся общаться неприятный тип с татуировками на лице. Судя по описанию, это и был Синий, второй здешний авторитет.

— Сворачивай базар, — прервал он заливавшегося соловьём предателя. — Посидишь пока у нас. А Херакла этого на разговор, живо!

Я успел увидеть перекошенное от ярости лицо Сыча, которого пеленало два крепких надзирателя. В отличие от него, Шумахер сохранял спокойствие, лишь бросил на меня короткий взгляд, выражавший его мысли куда лучше многих слов.

«Разберёшься с ним сам? Ну-ну…»

Допросная оказалась узким помещением, разделённым на две половины уже привычным прозрачным стеклом. На той стороне меня дожидались двое мужчин в деловых костюмах, восседавшие за монументальным чёрным столом, на котором крепился широкий компьютерный экран.

Впервые я увидел внешников в естественной среде обитания, то бишь — без намордников.

Ближе ко мне елозил в мягком кресле откормленный боров, утиравший мокрый лоб шёлковым платком. Он явно находился не в своей кастрюле, а вот его собеседник — сухопарый брюнет с седыми висками, обладатель внушительного носа и внимательных серых глаз — вёл себя куда уверенней. Мы застигли их посреди оживлённого спора на инглише, который они живо свернули, стоило мне только переступить порог. Я так толком ничего и не успел разобрать, кроме любопытного словосочетания «…наши азиатские партнёры», но обдумывать услышанное уже было некогда.

В отличие от их половины, мой стол вместо компьютера имел стальную скобу для наручников, к которой меня и пристегнули, зачем — непонятно. Позади на всякий случай застыл довольный Крест, вызвавшийся отвести меня лично. Судя по его малопонятным репликам на фени, следующим пунктом назначения должен стать разделочный стол.

Но это уже после того, как я, трясясь за свою шкуру, выдам всех своих сообщников. А как же иначе?

Внешники выдержали короткую паузу, после чего брюнет спросил меня, с режущим слух акцентом:

— Как тебя зовут?

Голос у него оказался скрипучий, будто старый советский диван.

— Полоз, — ответил я спокойно, и, подумав, добавил — Паллас калубер. (1)

(1 — «Pallas coluber» — одно из английских названий Узорчатого полоза — это наиболее широко распространенный вид из всех представителей рода Лазающих полозов.)

Оба озадаченно нахмурились, переваривая услышанное. Ну, простите — как смог.

Затянувшееся молчание нарушил толстяк, вполголоса обратившись к брюнету:

— Stella`s sure, he`s a newbie… (2)

(2 — Стелла считает, что это новичок…)

Но тот лишь раздражённо мотнул головой:

— Your Ms. Lewinsky`s long time due for a proper holiday, let her go home for a month or two… She`ll visit her family, surf a bit or what else they do over there… (3)

(3 — Вашей госпоже Левински давно пора отдохнуть, отпустите её на месяц-другой домой… Пусть семью навестит, на сёрфере покатается, или что там у них…)

Боров судорожно закивал, а носатый незнакомец, проскрипел уже мне, видимо, забыв переключиться:

— Hey you, are you the one called Preacher?! (4)

(4- Ответь, это ты Священник?!)

Как-то странно допрос протекает — я думал, что речь о моём побеге пойдёт, а пока про него ни слова не спросили. Что ещё за священник?! Может, у них внутренний устав запрещает священнослужителей на органы разбирать, вот и перестраховываются?

— Отвечай!

Крест решил ускорить мой мыслительный процесс, и от души заехал в печень.

— Я не причер… суки… — просипел я, скорчившись от боли. — Никто ваши грехи не отпустит…

Надзиратель замахнулся было вновь, но толстяк резким окриком остановил его, и, как ни странно, мур его беспрекословно послушался.

— Значит, ты не он, — почему-то в скрипучем голосе внешника мне послышалось злорадство. — Ты уверен?

— Я в церкви в последний раз года три назад был вообще-то.

— Значит, это не ты?

Носатый брюнет развернул ко мне экран, на котором была изображена чья-то цветная фотография. Хотя, почему чья-то — моя собственная. Вот только…

На ней был не я. Мне на осознание этого факта понадобилось целых две секунды — затылок начало не к месту свербить, возвещая о том, что ответка от несанкционированных проникновений в чужое измерение вот-вот прилетит. А ведь только что-то интересное началось, да чего ж не вовремя…