Виктор Аб - Даниэль: Снова в школу, школу магов.

- Услыши, Господи,

глас мой, имже воззвах,

помилуй мя и услыши мя.

Тебе рече сердце мое:

Господа взыщу,

взыска Тебе лице мое,

лица Твоего, Господи, взыщу.

Не отврати лица Твоего от мене

и не уклонися гневом...

Как-то отпустило. По ощущениям, теплой волной в груди омыло сердце.

Голова стала ясной. Появилась решимость.

Для спасения надо действовать. Все ровно вишу на руках, ноги свободны, надо траверсировать и достать опору.

Над головой кабель длинный, для того чтобы создать нужную амплитуду, оказалось достаточно качнуться четыре раза. Забросил ноги через балку.

Внезапная вспышка поглотила ВСЁ. Ничтожная доля секунды превратилась в вечность боли. Каждая моя клеточка сгорала и замерзала одновременно, её разрывало и сдавливало многократно. От того, что назвали бы Адом, не было спасения. Но в этом буйстве, уничтожающем саму Жизнь, меня уже не было...

Александр Кнежин. Москва. Недостроенная высотка "Секвойя". 10:27 утра

Даня за секунды проскочил весь кабель и удержался только на самом конце. Чего это ему стоило, было видно по лицу - застывшая маска судороги и боли, глаза полу прикрыты, посиневшие губы то ли кривятся, то ли шепчут.

Вдруг он широко открыл глаза. Я не поймал взгляда, но почувствовал, что Даниил готов действовать, готов порвать. Качнулся раз, второй, третий, на четвертый выбросил вперед ноги и уверенно зацепился за конструкцию.

В то же мгновение раздался треск электрических разрядов, от металла посыпались искры. Замыкание. Кабель же под напряжением! Тело Дани выгнулось дугой, по нему зазмеились голубые искры молний. Его трясло и корежило, казалось, этот ужас длился бесконечно...

Но раздался громкий хлопок, вспыхнули красными коптящими языками пламени одежда, волосы. Силуэт Дани разом сломался. К земле полетел непонятный пылающий комок.

Даниэль. Провинция Лерорн, замок Ламбер. Позднее утро.

- ... господин ...Даниэль ... господин ...Даниэль ..., - звуки глухие и тягучие, как сквозь слой ваты. Голоса звучат совсем рядом.

Меня обнимают за плечи, приподнимают. Открываю глаза.

Прямо передо мной громадный гнедой конь. Зверюга горячиться - всхрапывает, раздувает ноздри, косит большим влажным глазом и пятиться боком, как бы пытаясь отодвинуться от меня. Его схватил под уздцы одной рукой, а другой почти повис на шее молодой крепкий парень. Скорее даже мужик. Странно, что он тоже смотрит на меня с испугом.

Поворачиваю голову, чтобы оглядеться. Два чудовищно раскачанных бугая пытаются поставить меня на ноги. К нам бегут еще люди. Сознание вильнуло. Вижу каменную кладку, грубые серые блоки, стена уходит высоко вверх... Небо лазурное... Клочок белого облака...

- Господин, ... господин барон.

Скашиваю глаза. Меня осторожно трясет за плечо очень колоритный дядька. Лицо с тонкими чертами. Странно выглядит соседство густых седых бровей и не менее густых черных усов. На голове громадный, свисающий на плечи и спину, бордовый бархатный берет. Одет в темно-зеленый бархатный же камзол с пышными рукавами. На груди, на толстой цепи медальон с изображением истекающей соком ветви. Глаза внимательные, цепкие.

Всплывает знание - "мэтр Граундер, наш семейный алхимик".

Алхимик?!

Замелькали, как из сюрреалистического калейдоскопа, другие несуразности: клыкастые лица и серо-зеленоватая кожа бугаев, что меня несли; печальные огромные глаза слуги, что стоит в ливрее чуть поодаль, саквояж мэтра он держит в лапах покрытых голубоватой шерсткой, вместо ногтей черные аккуратные коготки; странный разрез глаз и острые ушки у двух женщин из стайки других, расположившихся за спиной миловидной крупной дамы в пышном светло-салатовом платье, усыпанном кружевами.

"Маман"...

Улыбнуло - если моя мама человек, то есть высокая, пятидесятипроцентная, вероятность, что и я не монстр.

Появилось острое желание посмотреть на свое отражение. Понимаю, что сейчас попросить принести зеркало - это было бы полное палево.

Между тем, мэтр прикоснулся кончиками пальцев к моему виску, прикрыл глаза и что-то быстро речитативом зашептал. По всему моему телу пробежал холодок.

Мэтр Граундер закончил магичить, удовлетворенно кивнул и повернулся к даме.

- Ваше благородие, госпожа баронесса, я счастлив, сообщить, что досадное происшествие не нанесло молодому господину вреда, ни физического, ни астрального. Небольшие искажения от естественных декоктов в крови развеются до завтрашнего утра. Сейчас рекомендую покой.

Алхимик почтительно глубоко поклонился и отступил в сторону.

Не удостоив врачевателя ответа, маман подошла ко мне, чуть склонилась. Меня накрыло почти реально ощущаемой волной любви и обожания.

- О, мой малыш, ты заставляешь свою мамочку ронять слезы! Это так жестоко! Зачем тебе мучить себя поездками верхом на этих ужасных животных? У нас прекрасная карета, если хочешь, мы можем вызвать мастера порталов. Не заставляй мое сердце разрываться в тревоге за тебя.

Ее взгляд потяжелел, в голосе зазвенели стальные нотки.

- Тот, кто пытался Вас убить, кто подсунул взбесившееся животное, ответит за все, я распорядилась!

И снова "нектар" ко мне.

- У тебя усталый вид, нужно отдохнуть. Через час будет готов обед. Приказать подать сюда или спустишься в залу к нам?

- Да..., - с трудом разлепил губы, попытался подобрать слова и объяснить, что хочу побыть один.

Баронесса не дослушала.

- Так будет лучше. Встретимся в обеденном зале.

Поцеловала кончики пальцев, прикоснулась ими к моей щеке, после чего повернулась и, шурша юбками, вышла. За ней выскользнули остальные.

Остались две девушки в белых передничках и синеньких платьях до пола. Одной лет семнадцать, другая на пару лет моложе. Застыли столбиками, глазами преданных собачек на меня смотрят. Бр-р.

"Ясина и Золя, моя личная прислуга".

Ясина поклонилась.

- Господин барон, прикажете подать переодеться сейчас, или позднее?

- Э-э..., - снова не нашелся, что нужно сказать. Разозлился на свою тупость. Раздраженно махнул рукой.

Служанки абсолютно синхронно поклонились и вышли.

Двустворчатая дверь, за которой они скрылись, - массивная, украшена резьбой и позолотой, а закрывается бесшумно.

Остался один, теперь могу спокойно оглядеться.

Лежу, точнее, полусижу не мягчайших подушках, на громадной кровати, метра четыре на четыре, под балдахином. Кругом море парчи и шелка, золотой бахромы, вышивки и кружев. Я одет, только обувь сняли.

Надо найти зеркало.

Осмотрел комнату - большая и светлая, стены обтянуты шелком, на потолке лепнина. Свет падает сквозь окно, состоящее из трех узких, высоких арок. В витиеватых рамах цветные витражи. Ближе к окну инкрустированный столик и два салонных кресла. Часть комнаты отгораживает ширма из деревянных панелей тонкой кружевной резьбы. У стены секретер, приставлен стул с высокой спинкой. Все. Искомого зеркала нет.