Соломон Фенрир - Матрица постапокалипсиса

Но тут на сцену вышел бандеровец, которого Аарон записал в командиры, и глядя тому прямо в глаза негромко спросил:

– А ты чий хлопиц будешь, хто тоби в бой видёт?

– Капитан военно-морских сил Северо-американских соединенных штатов Джон Голт. А этот юнга – Веган Вайт. По заданию правительства моя группа заброшена в Украину для установления контакта с украинским национальным движением и руководителем Украинского легиона им.Степана Бандеры Романом Шухевичем. И если я правильно понимаю – вы одно из подразделений легиона. – Аарон блефовал буквально на ходу. Беспределье отреагировало моментально:

Открыт доступ к ранее освоенному умению " Обман " . Текущее значение 74%

И видимо за то, что он блефовал адекватно ситуации Беспределье накинуло ему единичку к интуиции.

– Правительство моей страны в курсе сложных отношений ОУН с германцами, которые используют вас как пушечное мясо и не готовы помочь становлению свободной от власти коммунистов незалэжной Украины. Наше правительство напротив рассматривает вашу страну как форпост в борьбе с большевиками и готово в меру силу и возможностей помочь в военном строительстве.

– Складно поешь американец. Как здесь оказался?

– Наша группа была десантирована ночью. Самолёт шёл с Турции – работа нашей агентуры. Вышла накладка, группа в ходе десантирования распалась, мы потеряли радиста и проводника.

– Распались значит, ну-ну. – Командир бандеровцев пожевал губами. – Одеты вы для диверсантов странно, но на большевиков не похожи. Я – оберфельдфебель Арнольд Шварцевич. Батька в Австро-Венгрии служил у Франца-Иосифа, в честь святого Арнольда назвал – покровителя пивоваров. А Батько пиво знатно любил.

– Если мы достигнем договоренностей о сотрудничестве, американское правительство вышлет вам столько пива сколько захотите.

– Насрать мне на пиво. Я пью горилку, как и мои товарищи по украинскому легиону. Нас тут только дюжина и связи с руководством у нас нет. О чем мне с тобой договариваться я пока не знаю. Если американская армия посылает к нам таких оборванцев, то что она может нам дать?

– Предназначенную нам одежду мы потеряли, а ту, что была на нас пришлось уничтожить чтобы не выдать себя..

– Не оборванцы, так растеряшки. Ладно, хватит трепаться. Скоро солнце зайдет, а мы ещё на ночлег не устроились. Завтра утром будем решать, что с вами делать. Утро – вечера мудренее. – Шварцевич обернулся к своим бойцам. – Обыщите дом, чердак осмотрите и вокруг пошукайте, может чего пожрать найдете.

Несколько бандеровцев бросились исполнять приказ. Вегана и Аарона обыскали, забрав всё, что было, амулет, правда, трогать не стали, поскольку Аарон сказал, что это семейная реликвия и с нею он расстаться никак не готов.

Пока его бойцы проверяли дом и окрестности, Шварцевич заинтересовался вещами пленников, вытащив из котомки Аарона котелок с дикой малиной, он запустил в него свою здоровенную лапищу, сгреб целую горсть ягоды, попутно её раздавив, и ничтоже сумняшеся запихнул себе в рот. Давясь и чавкая бандеровский командир быстро перемолол своими челюстями немаленькие ягоды, по подбородку густо потёк ярко-красный сок отчего стало казаться, что Шварцевич недавно рвал сырое мясо с зубами.

– Никогда такой вкусной ягоды не ел. Теперь точно верю, что вы не большевики. У большевиков такой вкусной ягоды быть не может. Где добыли?

– По пути сюда. Далеко довольно. Дорогу не запомнили.

– Жаль. – Шварцевич сожрал ещё несколько ягод, потом испачканными в соке руками, отчего они казались окровавленными, стал потрошить сумку Вегана и вытащил оттуда армейский сухпай. – Ишь ты, точно американцы. Цивилизованная, бля, нация! Никогда такого не видел. Это что?

– Сухой паек американского морского пехотинца.

Потрошить паек Шварцевиц не стал, сунул обратно в сумку. Тут к нему подбежал мордач.

– Всё чисто Арнольд, хавки нет, следов людей тоже, дом запущенный какой-то, будто несколько лет пустым простоял. Чердак и подпол пустые, ничего потребного нет.

– Ясно. Повезло нам с американцами, у них харчи кое-какие обнаружились, на завтрак хватит, а потом сообразим. Все в дом. В карауле трое. Смена каждые 3 часа. Этих. – Шварцевич ткнул на пленников. – В подпол шоб не утечь не вздумали. Завтра допрошу и там ужо будем думать, как жить и петь дальше. Давайте хлопцы, ничого рассиживаться, вон ужо стемнело почти, а у нас фонари не вечные, неча их попусту расходовать.

Вегана с Аароном действительно отправили в подпол, Шварцевич не шутил. К счастью подпол оказался сухой и не слишком холодный – градусов 15, к тому же мордач, посчитавший Вегана за "щирокого и свидомого" уговорил Шварцевича выдать им шкуру "щоб не околели". Полностью температурной проблемы шкура не решала, но значительно снижала её остроту. К тому же у Аарона остался здоровый кусок серой ткани, который он до обретения штанов, использовал в качестве своеобразной набедренной повязки. Ткань Аарон отдал Вегану как наименее хладостойкому, все равно на двоих её никак не хватало.

Сверху трепались бандеровцы, в основном вспоминали свои похождения – как резали поляков во Львове, как вместе с милицией ОУН ловили и насиловали малолетних еврейских девочек, а мужикам отрезали яйца и забивали до смерти и прочее в том же духе. Мыхайло, голос которого Аарона хорошо запомнил, жаловался, что "чёртовы немцы" выгнали их из города, не дав "дорезать пшеков, жидов и коммунистов", видимо из-за того, что сами положили глаз на их добро, не захотели с ним, Мыхайло, делиться. Хотя он, Мыхайло, все равно своего не упустил, вырвал несколько зубов с золотыми коронками, серьги, цепочки посрывал, колечками всякими прибарахлился, хотя некоторые пришлось вместе с пальцами отрезать. Слова Мыхайлы вызвали у остальных бандеровцев большой эмоциональный отклик и, если бы не приказ Шварцевича, велевшего всем заткнуться и ложиться, чтобы не клевать носом в карауле, поскольку того кто в карауле заснет он, Шварцевич, лично пристрелит, они бы до самого утра "перемывали косточки" руководству абвера и СД и лично Гитлеру, якобы лично отдавшему приказ арестовать Бандеру и выгнать "Нахтигаль" из Львова.

Слушая бандеровцев, Аарон укреплялся в мысли, что концепция Беспределья предусматривает необходимость столкновения "очнувшихся" с самой гнусной мразью, которую только могло породить человечество: латышские и эстонские коллаборационисты, менты и криминал ельцинской России, функционеры пиночетовской ДИНА и их коллеги их аргентинской СИДЕ, испанские конкистадоры и "корсары её величества", тонтон-макуты и арабские работорговцы, "красные кхмеры" и талибы, советские чекисты и албанские вулнетари, эсэсовцы и "золотая молодежь", ну и разумеется адепты церквей князя мира сего. В чём был смысл такого столкновения – ткнуть людей мордой в собственное гавно или заставить исправить допущенные ошибки – Аарон не знал, да и сейчас этого его волновало мало. На повестке дня, вернее вечера, были более насущные вопросы.