Аристарх Нилин - Посланники небес

— Теперь попробуйте дышать, но только носом.

Вика сделала несколько вдохов и выдохов и посмотрела сначала на меня, потом на Хлою.

— Как?

— Все нормально.

— Что-нибудь чувствуете, инородное тело или какие-то неудобства в носу?

— Нет, абсолютно ничего.

— Очень хорошо, теперь вы, — и она посмотрела на меня, — с вами будет сложнее.

— Почему? — испуганно спросил я.

— Потому что мужчины всегда всего бояться, если бы вы знали что такое рожать детей, то эта процедуры вам показалась бы проще, чем чистка зубов.

— Вы напрасно так думаете, земляне, точнее мужчины земли никогда и ничего не боялись, возможно…

— Все, довольно говорить, — сказала Вика, — лучше ложись и перестань дрожать от страха.

Хлоя и Вика рассмеялись, и мне ничего не оставалось делать, как смиренно лечь на диван. Процедура оказалась не столько болезненная, сколь неприятная. Однако я перенес её без единого звука, за что получил похвалу от Хлои.

— А теперь вы мне должны помочь, поскольку ребенок есть ребенок.

Саша после такой процедуры разревелся и, несмотря на то, что мы втроем его начали успокаивать, он минут пять взахлеб ревел горькими слезами, прежде чем успокоился.

— Теперь пойдемте, я покажу, как пользоваться душем и подожду, пока вы будете его принимать, чтобы рассказать о продуктах и их приготовлении.

Мы вошли в туалетную комнату. Хлоя подвела нас к душевой кабине и показала на кнопки включения.

— Это ионизационный душ. Мощность и температура регулируется ручками.

— Позвольте, а вода? — спросил я.

— Какая вода?

— Как какая, обычная, Н 2О.

— Извините, но воду применяют только для приготовления пищи. Её утилизация и повторная переработка достаточно сложный процесс. Да к тому же в этом нет необходимости. Попробуйте сами и убедитесь.

На этот раз я решил первым проверить действие душа и оставшись в кабине один, разделся и осторожно включил душ. Вверху что-то щелкнуло, и я ощутил приятный поток невидимых струй, который омывал мое тело. Я стоял на месте и ничего не видел, но вместе с тем ощущал, как по всему телу струится приятная прохлада. Покрутив ручки, я сделал теплее, потом наоборот холоднее, потом усилил поток. Простояв несколько минут, я выключил душ и вылез, привычным движением руки ища полотенце. Однако тело было сухим и в тоже время было полное ощущение принятого душа. Одевшись и выйдя из ванной комнаты, произнес:

— Вы правы, отличная штука, а главное никакой воды, а ощущения абсолютно одинаковые.

Вика последовала в душ вместе с Сашей, и они задержались там дольше меня. За дверью слышался веселый Сашкин смех, который при виде налитой ванны не очень любил её принимать и нередко ударялся в слезы.

Вика вышла переодетая в платье, а довольный Саша забрался на диван и начал на нем прыгать.

— Так, теперь пройдемте на кухню.

Показ приготовления и дегустация местной пищи занял довольно продолжительное время. Все было достаточно необычным, особенно пища и мы раз за разом пробовали все новые и новые блюда. Наконец, когда с этим было покончено, Хлоя объяснила, как пользоваться приборами в комнатах. Их было не так много, и все они в основном работали в голосовом режиме управления. Она внесла корректировку в программу управления на несколько земных языков и пообещала, что в ближайшее время договориться, чтобы нам загрузили общепринятый Ютрианский диалект, на котором разговаривает большинство живущих и работающих на станции.

— Теперь я покину вас ненадолго, а вы можете пока отдохнуть, а как только будете готовы, вызовете меня, и мы прогуляемся по городу.

Мы поблагодарили Хлою и остались втроем.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросила меня Вика, как только Хлоя вышла из номера.

— Ничего, пока все нормально, а что собственно я должен думать?

— Здесь все хорошо, даже замечательно, только чувствую себя, даже не знаю, как сказать.

— «Не в своей тарелке».

— Именно так.

— Вика, ничего удивительного, ведь мы не на Земле, кругом совершенно другой народ, да что народ, другая цивилизация. Попади ты в Африку, ты всё равно чувствовала бы себя гораздо спокойней и свободней, чем здесь. Но я думаю, что это пройдет.

— Надеюсь. Просто кругом все чужое. За что не возьмись, ко всему надо привыкать. Вот, к примеру, ты посмотри, — Вика взяла вилку и протянула её мне, — ты уверен, что это вилка?

Вилка была действительно странная. Три зубца вилки были изогнуты и скорее напоминали штопор.

— Ну и что, японцы едят палочками, мы же не удивляемся.

— Да не удивляемся, но ты посмотри вокруг, все, абсолютно все другое, ложки овальные и имеют совершенно немыслимый вид, чашки невообразимой формы.

— Да что ты прицепилась к посуде. Подумаешь форма. Представь себе, что это пост модерновое искусство, или смесь хай-тека и импрессионизма, — и я рассмеялся.

— Чему ты смеёшься?

— А что мне остается делать, не плакать же. Вика, прошу тебя, успокойся ты ради Бога. Привыкнем, не сегодня, не завтра, но обязательно привыкнем. В конце концов, хочешь, я попрошу, чтобы нам сделали посуду более привычной для нас формы, глядишь, введем новую моду, станем так сказать родоначальниками нового направления дизайна на их планете. Станем модными и популярными. И на Земле все новое воспринималось с трудом. Как сейчас помню, пошел в Третьяковку, и впервые увидел картину Малевича «Черный квадрат». Представляешь, висит в Третьяковке, как мировой шедевр, а я смотрел и думал, — бред, полный бред и идиотизм. И если честно, до сих пор так считаю. А его в гении записали. Все надо воспринимать с долей скептицизма и тогда легче принимать мир таким, какой он есть. Не судить его со своей колокольни, а как бы вылезти из привычных понятий и принять новое, что становится общепринятым.

Вика посмотрела на меня, и немного успокоившись, улыбнулась.

— Ты всегда меня успокаиваешь, хотя уверена, что тебе самому это все не по душе.

Я посмотрел на неё и сказал:

— Лапуля, конечно не по душе, может, ты взяла с собой нормальные ложки и вилки? — и я с надеждой посмотрел на второй чемодан, которой еще не был открыт.

— Конечно, нет, — ответила она и тяжело вздохнула, — ладно, и к этим привыкнем. Вот что, давай немного передохнем и вызовем Хлою, чтобы прогуляться по городу.

Пошла вторая неделя, как мы прилетели на Хемлину. Город раскинулся на несколько квадратных километров и состоял как бы из трех частей, разделенных между собой транспортными коридорами, которые были построены в самом начале освоения спутника и в настоящее время были заброшены и не использовались по прямому назначению. В центре располагалась основная часть, своего рода жилая зона, где обитало около трехсот тысяч жителей. Вторая зона представляла огромный комплекс научно-исследовательских и учебных центров. Здесь работали и частично проживали сотрудники, исследователи и студенты, приезжающие сюда для повышения своей профессиональной квалификации. Третья часть была наименее обжитой. Это была промышленная зона, где располагались склады и вспомогательные предприятия.