Аристарх Нилин - Посланники небес

— Но почему мы?

— Я еще раз повторяю, есть причины, о которых мне не хотелось бы сейчас говорить и к тому же, наши пути пересеклись. Я не хочу, чтобы вы погибли сейчас, и если я в состоянии этому помешать, то не вправе не сказать вам об этом.

— Но мы можем просто переехать в другую страну.

— Это ничего не изменит, точнее, изменит, но все дело в том, что ваша гибель на Земле как бы предрешена в определенном интервале времени. Чтобы её избежать, вам надо на время её покинуть.

— Все так неожиданно, честно говоря, я совершенно не готов вам сказать что-то определенное. И потом, Вика, как она воспримет это сообщение?

— Понимаю вас, но мое предложение остается в силе. И…, впрочем, вы правы, посоветуйтесь с женой. Это касается вас троих, а потому принять решение лучше дома, на Земле.

— Но как мы сообщим вам о своем решении, если Вика согласится?

— Очень просто. Вот возьми. Это часы. В них вмонтировано устройство, которое даст возможность послать мне сигнал на станцию. Я буду ждать. Если ты нажмешь красную кнопку, это будет означать, что вы согласны, если белую, что нет. Ответ ты получишь на циферблате в виде информационного послания. Все до встречи.

Я машинально надел часы на руку и в задумчивости вышел за дверь, ища глазами Селезнева. Тот стоял около большого экрана, на котором во всю его ширину, светились мириады звезд. Он повернулся ко мне и, показывая рукой на экран, произнес:

— Где-то там, в глубинах космоса, теплится жизнь, подобно нашей, и одновременно смерть, которая хочет всё это уничтожить. Кто победит, возможно, нам не суждено будет это узнать, но как жестоко и не справедливо всё это.

Я промолчал, и мы направились к транспортной кабине, чтобы вернуться на корабль и возвратиться на Землю.

Полет обратно был точной копией полета на станцию. Только теперь всю дорогу мы думали не о красотах космоса и Земли, подлетая к ней, а о том, как нам быть. Полученная информация была столь страшной, будущее непредсказуемым и туманным, что нам было не до видов космоса на экране. Уже подлетая к Земле, Селезнев сказал, обращаясь ко мне:

— Значит так, поскольку на меня возложена ответственность руководителя миссии в контакте с инопланетянами, я принимаю решение по поводу той информации, которую мы сообщим. Вы согласны?

— Я согласен, только давай перейдем на ты.

— Хорошо, теперь о том, что мы сообщим. Предложения есть?

— Можно сказать, что они вызывали нас с тем, чтобы ознакомить с порядком проведения мониторинга окружающего пространства на предмет прохождения враждебных Земле кораблей. Поскольку строительство станций завершено, вся система работает в автоматическом режиме. Однако нас предупредили, воздержаться от попыток проникновения на станцию без их ведома, так как это может быть расценено как внешняя агрессия со всеми вытекающими последствиями.

— Отлично. Я в принципе придерживался почти аналогичной версии и потому рад, что мы мыслим в одном и том же направлении. Значит, в случае чего, придерживаемся именно этой версии и никаких подробностей относительно информации, которую нам сообщили.

Корабль вошел в плотные слои атмосферы, и через несколько минут мы увидели место посадки и базовый лагерь, расположенный в двух километрах от места приземления.

— Снова дома. Поздравляю Игорь, ты стал космонавтом, — попытался я немного поднять его настроение в преддверии разговора с руководством.

Я вернулся домой на следующий день после посещения космической станции. Всё произошло быстро и оперативно. Сразу после приземления космического корабля, мы пересели на машину и через десять минут были в лагере. Транспортный самолет, который должен был нас доставить на один из военных аэродромов Подмосковья, был уже на подлете. После рапорта по команде о нашем благополучном возвращении, мы в авральном порядке начали эвакуацию. К моменту, когда самолет приземлился, все было погружено в машины, и потому посадка заняла не более десяти минут. Через шесть часов мы были в Москве.

Я и Селезнев были доставлены в штаб, который располагался не в самой столице, а в одной из воинских частей специально переоборудованной для этого. Туда же, судя по машинам, приехало высокое начальство. Я предпочел молчать, весь доклад сделал Селезнев. Как мы и договорились, он сообщил, с какой целью нас вызывали, и какую информацию мы получили. В довершении он заявил, что полный рапорт о том, что он видел внутри космического корабля и станции он представит в письменной форме в течение сорока восьми часов. На вопрос, почему для контакта с землянами, в качестве одного из контактеров они назвали именно меня или мою жену Викторию, Селезнев ответил, что это было обусловлено тем, что они по возможности не хотят расширять круг лиц, с которыми они входят в контакт на Земле.

Я оценил профессиональные качества Селезнева как психолога, когда он быстро нашелся что ответить, при чем таким образом, что не требовало возражений или каких-то дополнительных вопросов.

После доклада мы прошли небольшую медицинскую проверку, а спустя час Селезнев сообщил мне, что рейс Москва-Мадрид через три часа и меня отвезут в аэропорт. Он извинился, что не сможет проводить лично. Мы обнялись, и на прощание я сказал ему:

— Рад, что мы снова встретились. Будет возможность, приезжайте в гости.

— Спасибо за приглашение, надеюсь, увидимся.

Я пожал ему руку и пошел собираться в дорогу.

Такси подъехало к дому, и Вика выбежала меня встречать, так как позвонил из аэропорта, прежде чем взять такси. Я не успел выйти из такси, как она бросилась ко мне, словно мы не виделись целую вечность. Обняв её за талию, мы направились в дом. Уже на террасе, она поцеловала меня и, прижавшись, прошептала на ухо, словно боялась, что нас подслушают:

— Я так соскучилась, так ждала тебя.

Я посмотрел в её глаза, держа руками на плечи. Они светились теплом и любовью.

— Викуша, радость моя, я тоже соскучился и постоянно волновался, что не мог тебе позвонить.

Мы сели, и я стал ей рассказывать о поездке. Вика слушала молча, не прерывая вопросами, и только когда услышала о том, что мне сообщил Фейнхотен, увидел, как изменился её взгляд. Он стал суровый и печальный.

— Что же с нами будет? — спросила она.

— Не знаю, дорогая, Фейнхотен сказал, что все будет происходить в течение многих лет, а то и десятилетий, поэтому сказать, когда, как и что будет, он не знает.

— Тем не менее, ничего хорошего ждать нельзя?

— К сожалению да.

— А почему вы решили с Селезневым, что лучше никому об этом не говорить, я имею в виду руководство?

— А зачем? Трудно представить, что может произойти, если кто-то из руководства той или иной страны не выдержит и информация просочиться в прессу. Каковы будут последствия, если люди узнают, что мир может погибнуть в любой момент.