Владимир Поселягин - Путь домой.

Долетели нормально, но к городу приближаться не стали, а нашли небольшой лесок километрах в двадцати от столицы, совершили посадку и покинули борт челнока. Дети у меня уже спали, так что парням пришлось выносить их на руках. Дальше просто, я убрал челнок обратно в За Пазуху, достал туже боевую технику на которой мы устроили рейд в тылу у немцев, палатки, и нами был на окраине леса организован лагерь. Тут глубокий тыл, нормально. Выставленные часовые бдили, ну а мы легли спать. Я с детьми в своём автодоме, остальные кто как, кто в машинах, кто в палатках.

Рано утром, за полчаса до назначенного времени подъёма, я вскочил по маленькому. Туалетом в автодоме пользоваться не хотелось, не хотел разбудить сладко спавших детей, поэтому открыв дверь, вышел наружу. Уже давно был световой день, семь с половиной утра, побудка будет в восемь, но солнце уже стояло и жизнь вокруг оживилась. Дежурные суетились у походной ротной кухни, та дымилась и в воздухе стояли приятные ароматы, это хорошо, горячий завтрак будет, похоже, каша с мясной подливой. На дороге что виднелась метрах в двухстах от опушки леса, где был разбит наш лагерь, сновали машины, телеги, велосипедисты, и мотоциклисты.

Так вот, я стал свидетелем встречи с представителями местной армии. То, что наша техника была хорошо видна с дороги это понятно, её лишь от наблюдения с воздуха замаскировали по привычке, поэтому, когда к нам по полю свернула «полуторка» с бойцами в кузове я не удивился.

Сбегав вглубь леса, я намочил один из стволов деревьев и, подтягивая кальсоны, вернулся обратно, слушая завывания ушатанного движка. Когда я вернулся на опушку и, обойдя тушу самоходки, вышел на открытую местность, грузовичок как раз подъехал и остановился метрах в тридцати от нашего лагеря. Ближе неизвестные подъезжать не стали, так как отчётливо видели, как часовой, взведя автомат, перекинул его на грудь, направляя на них, а дежурные метнулись к ближайшему бронетранспортёру, они были его экипаж, и навели крупнокалиберный пулемёт на гостей. Тихонов перед отбоем приказал никому не доверять, и помнить о немецких диверсантах, так что приказ исполнялся.

В кузове оказались бойцы НКВД в количестве девяти человек, а из кабины вышел лейтенант той же конторы с кубарями в петлицах. Он ошарашенно, с изумлением и огромных восхищением осматривал выстроенную на опушке и замаскированную технику, звёзды на башнях и немного знакомые силуэты выдавали принадлежность техники к Красной Армии, но всё же танки и бронетранспортёры им были неизвестны. В центре высилась радийная машина, накрытая маскировочной сеткой, из кунга ввысь пронзала небо высокая антенна. Потом лейтенант с недоумением посмотрел на часового. Его удивил не вид, тот был оснащён согласно штатам, форма, оружие, плащ-палатка и каска, вот возраст, а главное шпалы капитана в голубых петлицах с эмблемами ВВС его явно ввели в смущение. Всё это явно вызывало диссонанс, и тот пока не знал, как реагировать. Бойцы в кузове тоже смотрели с огромным интересом, переговариваясь, но пока ничего не предпринимали.

Тут как раз подошёл я, в одних кальсонах и тот перевёл взгляд на меня.

— Вы по какому делу, товарищ сержант госбезопасности? — поинтересовался я.

Несмотря на лейтенантские кубари, тот действительно был сержантом, хотя его звание и равнялось армейскому лейтенанту, вот такие здесь выверты со званиями.

— Боец представьтесь, — сразу начал тот с уставного обращения.

— Слышь, сержант. Может тебе ещё морду вареньем намазать? Я не военный, меня строить не надо, я здесь как сопровождающий. Жди, сейчас командиров подниму, всё равно подъём скоро.

Свистнув, привлекая внимания дежурных, я велел им поднять особистов, у нас их аж два было, и Тихонова. Полковник появился с запозданием, а вот оба особиста, один раньше в «Смерше» служил, подбежали быстро. Они успели натянуть галифе, надеть сапоги, так что ремни автоматов были перекинуты через нательные рубахи, заметно выделяясь на белом фоне.

— Документы, — отрывисто приказал бывший майор «Смерша», вот второй замер, разглядывая лейтенанта и неожиданно широко улыбнулся.

— Это Астапчук, Кирилл Викторович, — сказал он. — Мне приходилось работать с ним, когда мы осенью сорок четвёртого тылы армии чистили от диверсантов и окружённых частей немцев. Он погиб перед новым годом, за пять месяцев до победы, в засаду на дороге попал, гранату им в кузов машины кинули. Я тоже в той колонне ехал, если бы не танкисты Рыбалко, побили бы нас там, точно говорю. Диверсионная группа немцев работала. Мы с ним три месяца плечом к плечу работали, хороший и надёжный парень.

Всё это бывший подполковник говорил нам, особо не обращая внимания на свидетелей, так что гость слушал того открыв рот.

— Я ничего не понимаю. Вы кто, наши?

— Наши-наши, — успокоил я его. — Мы из другого мира, к вам на помощь прибыли. Там сейчас пятьдесят восьмой идёт. Все эти парни бывшие фронтовики, офицеры Советской армии с огромным боевым опытом. Товарищ Сталин должен уже знать о нас, мы ему весточку отправили по воздуху.

— Офицеры? — растерялся тот, сержант был молодой, видимо недавно из спецшколы.

— В сорок третьем по приказу товарища Сталина будут введены погоны, и обращения офицер и солдат. Возрождают старые традиции, — рассеянно пояснил майор «Смерша», наблюдая, как к нам приближается Тихонов, в форме полковника РККА с полным иконостасом на груди. Он, как и все остальные парни потребовал их вернуть, вчера ночью некоторые прикручивали награды к гимнастёркам.

Документы у сержанта госбезопасности уже проверили. Всё сошлось, подполковник его действительно опознал правильно, поэтому Тихонов и остальные офицеры отвели того в сторону и стали что-то объяснять. Что и так понятно, поэтому махнув на них рукой, я направился в сторону автодома, нужно было одеться. Дежурные вернулись к кухне и заканчивали готовить завтрак.

Когда я поднял детей, сам оделся, и их одел, уже прозвучал подъём и к кухне с котелками в руках выстроились не только добровольцы, которых я привёл сюда, но и гости, бойцы были из в отдельной мотострелковой дивизии особого назначения (ОМСДОН) им. Ф. Э. Дзержинского войск НКВД. Как я понял, это подразделение занимается охраной подступов к столице, ну и важных учреждений в самом городе. Для старшего комсостава, что продолжал беседовать с Астапчуком, дежурные отнесли кашу и чай сами.

Мы тоже позавтракали, только я детям блины напёк с чаем в автодоме, ну и потом после привычной чистки зубов выпустил их погулять, под присмотром часовых. Для местных, которые видели детей в непривычной яркой одежде, это стало ещё одним кирпичиком подтверждения о том, что мы из другого мира прибыли помогать им. Да верили они, хотели и верили, всё указывало на то, что им говорили правду.