Прекрасный Старый Мир

А именно, освещением в Лондиниуме не пренебрегали, в отличие от нашего закутка, вот и выходило, что со стороны Полиса к нашему пустырю, двигалась толпа, издавая поганейшие звуки. Факелами и фонарями помахивая, да и хоть редко, но постреливая в наш адрес пороховыми стрелялами.

Посольские и помощники скопились у основания дороги, вспышки эфира от явно отводимых выстрелов указывали на филигранное мастерство кого-то из наших. Ну а я подсеменил к общающемуся с коллегой Лешему.

Последний, узрев меня, кивнул, обежал мой арсенал взглядом, очи закатил и требовательно протянул клешню. Ну, всегда бы так, а то глумится не по делу, мысленно откомментировал я, отцепляя от сбруи пару ручных бонб, передавая начальству.

Леший кивнул, а я отошёл несколько в сторонку, обозревая приближающуюся толпу, явно хорошего нам не желающую, что, помимо мелочей вроде стрельбы, демонстрировали выкрики, желающие нам всяческого нездоровья, причём непременно от поганых бриттских лап.

Не милитанты, одарённых вроде нет, отстраненно прикидывал я, осматривая наших. Так, тысячи две их, может, три. Быдло бриттское, решившее из “собственных ручек” учинить “возмездие мясникам из Полисов”.

И ведь “в праве” они, вот вырезали бы предки бриттов под корень, всё бы хорошо было, оскалился я. А сейчас есть за что мстить, и не поспоришь.

Ну и политики Лондиниума, похоже, на ситуацию забили. В принципе, мы эту толпу перемелем, прикинул я возможности соратников. И с “муспелем” я однозначный молодец, да и бонбы в тему, жаль, что мало. Вот только после этого, похоже, посольству конец. Хорошо, если политики и милитанты бриттские нас просто выкинут, хотя надежда именно на это есть.

Ну да ладно, для этого надо не сдохнуть, окончательно решил я, опуская муспель на ремне, берясь за перун — для первого было ещё далековато, а для перуна расстояние вполне подходило. Да и коллеги собрались, у кого было — подготовили оружие.

Но бойни, на удивление, не случилось. Буквально в тот момент, когда я уже выцеливал какого-нибудь бритта погадостнее, перед толпой вспыхнула ярко-золотая вспышка. Ослепившая на несколько секунд, да и потом видно было хреново.

Я, признаться, ощутив эфирные возмущения, в первый момент подумал, что кто-то из “небоевых” наших блеснул этак своим идиотизмом, намереваясь толпу отпугнуть, но нас не предупредив. Однако, проморгавшись, узрел я пред толпой поганых бриттов некоего деятеля.

Деятель был обряжен в какие-то безумные тряпки не менее безумной расцветки, да и нёс бриттам некую ахинею в виде религиозной проповеди. Пастырски укорял баранов, в смысле. Бараны взблеивали, но укорялись, с флангов начав рассасываться. А через полчаса толпы и не было, а жрец, на нас не обратив внимания, утопал в недра Лондиниума.

Послы наши ускакали совещаться, ну а я задумчиво побрёл в коттедж. Это, простите меня товарищи, пиздец, недовольно констатировал я. Вспышка, очевидно, сопутствовала некоей телепортации поганого жреца. И никаких телепортаций Мир Полисов не знал! Наука и расчёты выдавали такое запредельное количество переменных, без учёта которых телепортанта расплещет в слизь, что за это даже и не брались толком.

Были летописи о неких “быстрых тропах”, но последние были атрибутом эфирной живности, которая с богами не исчезла, точнее, исчезла не сразу, а за три сотни лет плавно сошла на нет. И была эта живность от откровенно агрессивной, паразитического типа, до более чем договороспособной, бартером оказывающей людям услуги, как боги, только труба пониже, да дым пожиже.

Но вот именно “моментальная смена положение по трём координатам, минуя смещение по четвёртой” было откровенной фантастикой, возможным футуризмом, не более. А тут, служитель культа, на наших глазах… Или, всё же, “дым и зеркала”? А вспышка, дабы не углядели, как раскоряченный жрец втихаря явление своё организует?

А вот Леший знает, заключил я, ожидая Добродума. Через полчаса он явился, уже привычно нерадостный.

— Телеметаферо? — вопросил я термином Мира Полисов.

— Вероятно, — хмуро буркнул Добродум. — Эфирная картина указывает на то, возмущений в наш адрес не было. Но вспышка, — развёл он лапами.

— Вот и я подумал, что на скоморошество смахивает, но если эфир, — задумался я.

— Вот именно. В общем, Ормонд Володимирович, помыслите свои великие думы во сне… — начал было Леший.

— Погодите, Добродум Аполлонович, вы вот что скажите, политики и милитанты бриттские где? Или у них жрецы заместо полиции покой Полиса берегут? — поинтересовался я.

— Бес знает, где. Может и берегут, ну а условия “пребывания послов” вы сами знаете, — на что я кивнул.

Дело в том, что сей пустырь, де-юре, частью Лондиниума не являлся, как, впрочем, и посольства в Мире Олега. Но ежели в олеговом мире за нападение и убытки могли вчинить много чего (по разному, но де-юре так), то принуждаемые к “посольской деятельности” бритты закусили удила и выдавали гарантии на отсутствие агрессивных действий лишь политиков и милитантов. А вот всё остальное — головная боль послатых. По-разному бывало, но, опять же, чисто де-юре — так.

Или показуха, прикинул я. Нас жрецом впечатлить и устрашить. Тоже вариант не невозможный. Ладно, всё равно мыслеблудие, но уже интересно становится, заключил я, ложась досыпать.

Наутро злонравный Добродум встретил меня рожей столь злорадно-довольной, что я, не будь мы на островах, вышел бы в окно непременно. Однако, были мы где были, так что физиономия начальства скорее подняла настроение, нежели вселила естественные опасения.

— Отдежурьте до полудня, Ормонд Володимирович. После же бриттский, — поморщился он, — архипонтифик ждёт посольство на ритуал обращения к божеству. Все послы не пойдут, а вот мы с вами будем. Чтоб вы в карауле не извелись, ставлю в известность, что всеми доступными средствами мы послов из бриттами подчиненных Полисов проверили. Либо иллюзии они зрели… либо не иллюзии, но память и личность не изменена. В сущности, не любят они бриттов, как и ранее, да и недовольных в Полисах хватает, — задумчиво продолжил он. — Вот только лаются эти недовольные со своими же согражданами, благодать божественную привечающими. Ну да ладно, ступайте.

Это значит, что Леший ночное представление, похоже, намерен использовать, прикидывал я. Ну в рамках мне известного, потому как иных причин для змейской радости начальства, из мне известного, не наблюдается толком. Что и верно, ежели так: понять психологию толпы я могу, но понимать процессы — это одно. А вот озверелая толпа, идущая мстить за то, что их некогда пощадили, вызывает естественное желание эту ошибку исправить.

Надумав эти мысли, я с мордой довольной и змейской встал на дежурство, кивками с Военегом обменявшись. Визитёров за время нашего караула было всего два, а через три часа после его начала мне образовался сменщик. Прибыв в коттедж, думал я как есть на ритуал поганый и пойти, но злонравный Добродум, смерив мою тушу в плаще, потребовал муспель и бонбы оставить.