Дмитрий Карасюк - История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Схожим образом проблемы решались и в столичных аэропортах. Шахрин не раз наблюдал магическое действие уговоров, подкрепленных купюрами: «Билетов в кассах никогда не было. Но Костя засовывал свое круглое очаровательное буддийско-бурятское лицо в окошко кассы, каким-то образом уговаривал кассирш, и они брали у него взятки. У меня в жизни бы не взяли, а у него — брали. Нас подсаживали в переполненные самолеты. Как-то в Харьков мы летели в темном отсеке Ту-134, сидя на запечатанных мешках с почтой и деньгами. Костя умел договариваться. В этом плане он был гениальный человек».

Дорога до пункта назначения — это даже не полдела, а лишь малая его часть. Главное — отыграть концерт и получить оговоренный гонорар. Деньги передавались только на месте. То есть группа летела на гастроли за свой счет. До начала 90-х «кидалово» встречалось редко. Большинство организаторов считали делом чести расплатиться. Иногда люди продавали свои вещи, только чтобы выплатить гонорар. Впрочем, бывало всякое. Могли и не заплатить — объясняли, что деньги уже кончились, а порой наоборот — концерты не состоялись, но гонорар выдавали без разговоров. Размер вознаграждения группы не зависел от количества проданных билетов. Выплачивался не процент от сбора, а фиксированная сумма, в зависимости от величины зала. Концерты в основном проходили в домах культуры на 600–800 мест.

Иногда гастроли оказывались под угрозой срыва из-за самих музыкантов. Тогда менеджеру приходилось решать задачи, далеко выходящие за рамки служебных обязанностей. «Настя» выступала в Красноярске зимой, на дворе было минус 35. Времена еще стояли горбачевско-трезвые, и купить что-нибудь для сугреву легально было крайне трудно. Гитариста Андрея Васильева и барабанщика Андрея Коломейца выручили сибирские бабушки, у которых сторговали бутылку водки. Чем сердобольные старушки разбодяживали сорокаградусный напиток, неизвестно, но последствия оказались плачевными. Ночью остальную группу разбудили звонкие звуки китайской речи из гостиничного коридора. Два Андрея сидели в холле и о чем-то увлеченно беседовали с китайским гостем. Музыканты говорили по-русски, а китаец на своем языке, но разговору это не мешало — видимо, гость из Поднебесной отоварился у тех же бабушек. Саммит братских народов разогнали, все отправились спать.

Утром Андреи проснулись с абсолютно квадратными головами, решили подлечиться остатками водки и пришли в полную неработоспособность. Пора уже было ехать в концертный зал. Вакулина силой усадила развеселившихся музыкантов в автофургон, причем они пытались взять с собой попавшегося на пути охотника вместе с ружьем и собакой. На полпути Коломеец вдруг заявил, что забыл в номере палочки. Кузов фургона с кабиной не сообщался, и на светофоре Лена выскочила, чтобы попросить водителя вернуться. Загорелся зеленый свет, машина поехала, и Лена полквартала семенила за ней следом. Когда, развернувшись, доехали до гостиницы, оказалось, что Коломеец на палочках сидел. В зале выяснилось, что играть сегодня оба Андрея не могут категорически. Их с трудом усадили в зал.

Ситуация складывалась критическая. В далекий Красноярск тогда гастролеры заезжали редко, и все билеты на концерт были проданы. В строю остались трое: Настя, Гришенков на клавишах и Шавкунов на басу. В последний момент, когда зрители уже заполняли зал, Вакулина придумала выход. Она объяснила заподозрившим подвох организаторам, что концерт будет проходить в модном в столицах формате «вопрос—ответ». Но только трепать языком было невозможно — несколько песен пришлось исполнить усеченным до невозможности составом. «Новые» аранжировки перекрывал громкий хохот — проснувшихся Андреев очень забавляло, как звучат знакомые песни без их барабанов и гитары. «Как нас не убили сначала зрители, а потом организаторы — непонятно, — удивляется Владислав Шавкунов. — Как Вакулина потом не задушила обоих весельчаков, вообще уму непостижимо».

Трения музыкантов с менеджерами происходили не только из-за плохих манер, но и из-за творческих разногласий. Директора мечтали, чтобы группа играла то, что хорошо продается, а рокеры хотели, чтобы директора продавали то, что им нравится играть. В разных коллективах верх одерживали разные стороны. Например, Ханхалаев настоял на обязательном присутствии проверенных хитов в каждом выступлении «Чайфа». Вроде бы вполне резонное требование, но если раньше сам Шахрин мог отказать публике в просьбах исполнить ее любимую песню (вспоминается его чуть раздраженный ответ на реплику из зала: ««Белая ворона» давно сдохла, и мы про нее больше не поем»), то теперь такое стало невозможно. Музыкантов порой с души воротило исполнять …цатый раз «Поплачь о нем» или чуть позже «Не спеши», но ничего не попишешь — законы шоу-бизнеса! Эти жесткие рамки несколько напрягали.

В «Апрельском марше» переспорили музыканты. Холян постоянно бодался с группой: «Вы хотите больше получать? Тогда пишите попсовую музыку». — «Нет, мы не хотим писать попсу». — «Но публика требует новые «Котлованы» и «Голоса». Вы будете писать еще такие же?» — «Нет. У нас есть много других хороших песен». — «Но за них мало кто готов платить». — «Хорош рассуждать, иди устраивай гастроли».

Заслуги Виктора «марши» по достоинству оценили спустя годы — большое видится на расстоянии. «Холян занимался нашей раскруткой на протяжении многих лет, постоянно получая кучу тумаков и незаслуженных обвинений, — говорит Евгений Кормильцев. — Он совал нас куда только можно, сводил концы с концами, договаривался с теми, с кем было надо, ругался с теми, с кем было не надо. Вел постоянную кропотливую и долговременную работу. Он был полноценным участником коллектива. Без его титанических усилий золотой период «Апрельского марша» никогда бы не наступил».

Сам Виктор, обобщая свой менеджерский опыт, рассуждал в 1991 году: «Основная работа директора: директор-импресарио. Он тратит деньги коллектива на поиски номеров телефонов и звонки по этим номерам с целью устроить где-нибудь выступление группы. Он же является и пресс-агентом коллектива: находит фото и сочиняет аннотации, рассылает их и демонстрационные записи по каким угодно адресам по всей стране, где есть надежда на выступление или рекламу. В момент поездки на гастроли директор — администратор: ищет билеты для поездки, собирает участников в стадо и везет его с места на место. В это время его головная боль — постель в поезде, доплата за перевес в самолете, хорошие номера в гостинице, гримерки во время концерта, питание личного состава, подъем по утрам и отбытие на репетицию и концерт, плюс горячительное по желанию членов группы.