Михаил Алпатов - Всеобщая история искусств. Русское искусство с древнейших времен до начала XVIII века. Том3

Каждая крестьянская изба со своей двускатной кровлей образует самостоятельное здание (только в Сибири в борьбе со снежными заносами строили избы-двойни с двором между ними). Избы приобретают всю свою выразительность, когда ставятся друг с другом рядом в деревнях и селах. По старинным рисункам можно составить себе некоторое представление о древнерусских погостах и деревнях. Строгое расположение изб фронтонами на улицу вошло в обыкновение только в недавнее время. В старину избы ставили по кругу или беспорядочно, под различными углами по отношению друг к другу (стр. 349). Но поскольку и большие и малые избы все были сложены из одного рода бревен и все выглядели одинаково полосатыми, эта однотипность связывала их друг с другом.

Деревянные церкви составляли неотделимую часть сельской архитектуры. Они высоко поднимались над кровлями домов, но были сложены из таких же бревен, что и избы; у основания шатров были бочки, похожие на фронтоны изб; вместе с тем и двускатные кровли изб в перспективном сокращении походили на шатры, — все это содействовало тому, что избы и деревянные церкви сливались воедино.

Церковные постройки в селах имели не одно лишь богослужебное назначение, но служили средоточием общественной жизни. Здесь хранилась казна, принадлежавшая общине. На Севере здесь устраивались братчины, своеобразные пережитки языческих празднеств по случаю урожая. Вот почему строительству деревянных церквей уделялось много внимания.

Древнейших деревянных церквей больше всего сохранилось на Севере — в Архангельской и Вологодской областях и в Карело-Финской ССР. Большинство памятников относится не ранее чем к XVII веку. Одна из самых ранних церквей находится в Панилове (1600). Многие памятники деревянной архитектуры относятся к XVIII веку, ко времени, когда уже строился Петербург. Таковы церкви в Кондопоге (1774), в Неноксе (1727) и особенно знаменитые храмы в Кижах (1714 и 1764). Не случайно, что все эти памятники народной архитектуры возникли в тех самых местах, где были записаны лучшие образцы устной народной словесности.

В деревянных храмах Севера трудно обнаружить такую же последовательную эволюцию форм, как в каменных церквах. Они распадаются на несколько типов, каждый из которых повторялся на протяжении долгого времени.

Тип клетского храма представляет собой подобие избы. Он образует прямоугольник в плане и покрыт двускатной кровлей. В некоторых случаях подобные храмы почти неотличимы от домов. Чтобы выделить эти постройки, кровли их заостряли. На их вершинах водружались главки, благодаря этому храмы не сливались с крышами крестьянских домов. Нередко рядом с основной клетью ставилась меньшая клеть для алтаря. Трудно представить себе что-либо более простое, чем церковь в Елгоме, и тем не менее в ее гладких стенах есть подлинное величие и эпическая мощь (200). Этими чертами она напоминает древние новгородские храмы (ср. 148). Она не находит себе аналогий в московской архитектуре XVII века.

Наиболее широкое распространение имеет тип шатрового храма (стр. 348, 349). В плане он образует квадрат («четверик»), на нем возводится восьмигранное основание шатра («восьмерик»), на котором в свою очередь поднимается восьмигранный конус («шатер»). Шатром покрывались и колокольни на восьмигранном основании (197). Деревянные шатровые храмы, искони существовавшие на Руси, послужили образцами для каменных шатровых храмов XVI века. Но это сходство с каменной архитектурой не исключает того, что деревянная народная архитектура от нее отличается простотой, малой расчлененностью своей композиции. Обычно к крытому шатром деревянному храму примыкает крытая бочкой трапезная; к трапезной в свою очередь примыкает притвор с низкой двускатной кровлей; сходной кровлей покрыто и крыльцо. Все эти части тесно связаны друг с другом, шатер как бы вырастает над низкими покрытиями.

Церковь в Кижах

В деревянных храмах шатровое покрытие существует лишь для того, чтобы оно возвышалось над кровлями домов. Деревянные шатры не были открыты изнутри, как в каменных храмах XVI века (ср. стр. 351).

Шатры и главки водружались на кровле для того, чтобы здания были видны издалека, чтобы массе прижавшихся к земле изб противостояло одно высокое здание.

В этом отношении шатры подобны обелискам, которые, не имея внутреннего пространства, воздействуют лишь своим объемом. Со своим низким потолком, бревенчатыми стенами и лавками деревянные храмы, особенно их притворы, похожи внутри на простые крестьянские избы.

Третий тип храма имеет квадратное или восьмигранное основание и четыре рукава креста. Его низкая кровля украшается тесно поставленными и расположенными на одной высоте или в несколько ярусов главками (197). Знаменитый храм в Кижах имеет двадцать одну небольшую главку, над пирамидальной группой которых высится одна большая глава (50). Главки эти утратили символический смысл, который они когда-то имели в Киеве (ср. стр. 45). Но их неисчислимое изобилие придает зданию причудливо-сказочный характер.

При всем разнообразии типов церковных зданий в*деревянной архитектуре в основу их положены общие художественные принципы. Хотя церковные здания возводились при помощи тех же строительных приемов, что и крестьянские избы, именно в строительстве этих монументальных культовых зданий их создатели могли особенно полно выразить свои представления о величии и красоте.

Русский крестьянин сжился с природой родного края. В древней Руси люди, не находившие себе места и пристанища в жизни, нередко «спасались» в «темных лесах», где «приятный воздух чист» и где слышен «птичий свист», как поется в одной сектантской песне. Близость людей к природе наложила отпечаток и на деревянную архитектуру. Вся она была плоть от плоти тех лесов, среди которых возникали храмы. Самые шатровые храмы по форме своей похожи на островерхие елочки. Постройки эти как бы звучали в унисон с природой. Вот почему группа деревянных храмов на берегу северной реки сливается с окружающим пейзажем (197), почему и простейшая форма поставленных в бабки снопов хорошо согласуется с объемами деревянных храмов (50). Строители во многом зависели от материала, но, подчиняя его своему замыслу, они умели придавать своим постройкам устойчивость и внушительный облик.

Характерная черта русской деревянной архитектуры, как жилой, так и церковной, — это обнажение способа, при помощи которого здание воздвигнуто. С одного взгляда ясно, что срубы выложены из круглых бревен, что скреплены они «в обло» или «в лапу», что кровля покрыта досками, а главки — дранкой, лемехом (198). Итальянские архитекторы в эпоху Возрождения стремились вернуть зданиям эту естественность: вместо гладких, плотно пригнанных камней они выкладывали стены, особенно часто нижних этажей, из необтесанных камней. Но рустика возникла в Италии из сознательного обращения к «сельской простоте». В русских крестьянских постройках сохранение естественных свойств строительного материала было лишено всякой преднамеренности. То, что длина бревен не превышала 8—10 метров, ограничивало возможности строителей и вместе с тем вносило меру в их постройки, устанавливало единицу измерения, определяло кратность большинства соотношений.