Андрей Шляхов - Андрей Миронов и его женщины. …И мама

Смогла бы, ещё как смогла бы! Но – не сложилось, не представилось такой возможности, судьба, как говорится, распорядилась иначе. Хорошо хоть на эстраде удалось проявить себя. И как же теперь думать о том… предполагать, что… а точнее, как «примерять» на единственного и любимого сына вот эту актёрскую судьбу? Ясно же, что мальчик мечтает о славе, аплодисментах, главных ролях, гастролях… А мало ли их вот таких, бывших восторженных мальчиков, играет до пенсии на детских утренниках? Нет, лучше уж в дипломаты. Много лучше. Чиновничья карьера, в отличие от актёрской, не бывает (или, если даже и бывает, то очень редко) стремительно-молниеносной, и обломов там меньше. Служишь себе, служишь и всегда чего-нибудь да выслужишь. Не послом, так консулом, не консулом, так ещё кем-нибудь. Главное – язык держать за зубами, лишнего не болтать…

Кстати, насчёт «держать язык за зубами» и «не болтать лишнего» Марию Владимировну порой, что называется, «заносило», причём «заносило» крепко, по тем временам – чуть ли не фатально. Так, например, услышав в одном из музеев грубый выпад в адрес погрязших в роскоши царей, она могла бы ответить, что если бы цари не любили роскошь, то всем бы присутствующим сейчас пришлось бы любоваться разве что приснопамятным ленинским шалашом в Разливе. Ничего, пронесло, уберегло провидение.

Короче, родители вернулись с очередных гастролей (кажется, на сей раз из дальневосточных краев) и узнали, что их сын стал студентом «Щуки».

Вот отрывок из одного интервью, данного уже известным актёром Андреем Мироновым корреспонденту газеты «Вечерняя Москва» в 1971 году: «Мы начали разговор с несколько неожиданной темы, – пишет интервьюер, – как бы убедительнее ответить на многочисленные письма, которые пишут ему юноши и девушки, стремящиеся на сцену и экран? Как без нотаций и поучений, не становясь в позу эдакого мэтра, объяснить юным энтузиастам, что жизнь актёра и актрисы вовсе не сплошной праздник, что они не баловни судьбы.

Не без смущения он говорит:

– Скажите этим молодым со страниц газеты, что профессия артиста только по недоразумению привлекает их своей лёгкостью, что это каждодневный, непередаваемо напряжённый, а подчас и мучительный труд, поглощающий физические и душевные силы. Я это понял ещё в годы отрочества.

Как же он всё-таки решился «идти в актёры», наперёд зная, что этот путь устлан не одними розами?

– В этом смысле, – говорит Миронов, – никаких иллюзий у меня не было. С детских лет наблюдал, как мои родители готовят роли – они репетировали преимущественно дома, и я понимал, как трудна, хоть и увлекательна, эта работа. И всё же в самый последний день, когда покидал стены школы, принял твёрдое решение и пошёл в театральное училище имени Щукина при Вахтанговском театре.

– Наследственность? «Голос предков»? Семейная традиция? Жажда испытать себя?

– Никакого давления родители не оказывали. Не помогали и не разубеждали. Предоставили мне самому решать. А я вдруг поверил в себя» [6].

Андрей всегда «спешил жить», словно чувствовал, что срок, отведённый ему судьбой, не так уж и велик. Он прекрасно общался со сверстниками, но предпочитал дружить с более взрослыми людьми. С ними было интереснее. Так, например, ещё во время экзаменов он сдружился с двадцатисемилетним Юрием Волынцевым (тот самый пан Спортсмен из «Кабачка «13 стульев»») и двадцатитрёхлетним Михаилом Воронцовым.

Разумеется, Андрей сразу же начал доказывать своим друзьям, что он тоже взрослый и ни в чём им не уступает. Воронцов позже вспоминал, как вскоре после знакомства Андрей, дождавшись отъезда родителей на очередные гастроли, устроил у себя дома вечеринку. По-взрослому – с богато накрытым столом, на котором была в обилии представлена не только еда, но и выпивка. Вечеринка удалась на славу – к концу её гостеприимный хозяин, не только угощавший, но и усердно развлекавший своих гостей, уснул, сидя за столом. Взрослая жизнь ведь не только приятна, но и весьма тяжела, особенно для неподготовленных.

В те времена студенты всех или почти всех советских вузов начинали учебный год с «помощи труженикам сельского хозяйства» – отправлялись собирать картошку, которой при передовом социалистическом земледелии вырастало так много, что без посторонней помощи справиться с ней было нереально. Вдобавок, по замыслу коммунистических идеологов, привлечение молодёжи к физическому труду должно было оказывать на неё благотворное действие. Формировать характер и вообще…

Колхозников быт «помощников» не особо волновал. Есть подходящее пустое помещение – поселят туда, нет – разобьют прямо в грязи большую армейскую палатку, накидают соломы, наскоро срубят из неструганных досок лежаки… «Не сахарные, чай, не растают».

В такую вот палатку и угодили будущие актёры – почти три десятка «картофельных мучеников». Нетрудно догадаться, что через несколько дней такого житья-бытья при сырой и холодной погоде подавляющее большинство «щукинцев» простудилось и заболело.

Чтобы не загнуться в прямом смысле этого слова, молодые люди решили организованно, всей группой уехать домой. Нашли попутный грузовик, заплатили водителю и вернулись в Москву.

Самовольное возвращение, иначе говоря – дезертирство с трудового фронта сильно рассердило ректора театрального училища им. Щукина Бориса Захаву (в известном фильме Сергея Бондарчука «Война и мир» он сыграл Кутузова), славившегося своей суровостью. Ректор отчитал беглецов и пообещал снова отправить их на картошку. Речи об отчислении из училища (а за подобный поступок могли и отчислить) не было – ведь тогда училищу пришлось бы остаться без первого курса?

Новая поездка «на картошку» тоже вышла нелегкой – было голодно (привезённые с собой припасы закончились быстро) и всё так же холодно и сыро. Хорошо хоть жить довелось уже не в палатках, а в деревенских избах, по которым студенты были распределены на постой. Кое-как отбыв на трудовой повинности две недели, студенты вернулись в Москву и начали учиться.

С художественным руководителем курса Миронову и повезло, и не повезло. Повезло потому, что Иосиф Рапопорт был не только хорошим актёром, но и прекрасным педагогом. С учениками он был мягок, терпелив, любил их, верил в них. Человека, с потрясающим художественным вкусом, удивительно тёплым отношением к своим ученикам и верой в их способности, Иосифа Матвеевича тепло вспоминали и продолжают вспоминать ученики, среди которых такие известные актёры, как Василий Ливанов, Вячеслав Шалевич, Василий Лановой.

А не повезло потому, что Андрей, в отличие от того же Юрия Волынцева, поначалу не сумел произвести на Рапопорта ровным счётом никакого впечатления. Миронов был старателен, учился на пятёрки (он окончил училище с отличием), но «звёзд с неба не хватал». Или же просто Рапопорт по каким-то неведомым причинам «проглядел» мироновский талант, увлёкшись работой с другими студентами.