Барбара Берри - Рисуйте свободно! Найти себя с помощью художественного дневника

ПРАКТИКА ВЛИЯЕТ НА КОРУ МОЗГА

Исследования показывают, что практика влияет на наш мозг. Когда мы делаем что-то снова и снова, нейроны, отвечающие за это действие, многократно раздражаются. При этом они растут и расширяются, образуя связи. Эти связи, или синапсы, превращают отдельные нейроны в высокоактивную сеть. Возможно не только появление новых связей, но и исчезновение тех, что редко используются {3}. Приятно осознавать, что на самом деле мы не рабы своих привычек.

Практикуясь в художественном дневнике, вы не только улучшаете навыки рисования кистью, учитесь рисковать, верить в свои идеи и даже шалить. Современная наука доказывает, что это, помимо прочего, увеличивает количество серого вещества. Исследователь Богдан Драгански и его коллеги из университета Регенсбурга в Германии провели эксперимент, впервые доказавший, что приобретение новых навыков меняет анатомическую структуру мозга {4}. Для этого исследования Драгански выбрал навык, который любому человеку легко приобрести и трудно потерять, — жонглирование шариками. Испытуемых трижды подвергали сканированию, чтобы увидеть перемены в их мозговой ткани. Первое сканирование сделали в начале трехмесячного эксперимента. Второе — после того, как испытуемые научились удерживать три шарика в воздухе как минимум шестьдесят секунд. Последнюю компьютерную томографию провели через три месяца после того, как новоявленные жонглеры, по инструкции ученых, бросили это занятие.

Результаты удивили. Второе сканирование показало значительное увеличение плотности серого вещества, найденное совсем не в той зоне, в какой ожидали увидеть исследователи. Вместо того чтобы развиться в области, связанной с моторикой, изменения произошли в зоне V7, связанной с наблюдением за движением. Но и это открытие имело смысл для ученых, так как жонглер должен предвидеть, куда переместится шарик после того, как покинет руку.

Третья томография, сделанная после трех месяцев без жонглирования, показала уменьшение количества серого вещества. Команда Драгански посчитала это доказательством гибкости мозга. Нарастание и убывание серого вещества указывало на то, как эффективно мозг избавляется от ненужных нейронов, сохраняя тем самым место для освоения новых задач.

«Приобретение любого нового навыка становится испытанием для вашего мозга», — утверждает доктор Арне Мэй, член команды Драгански {5}. Любого рода импровизация, вроде техники ведения художественного дневника, воспринимается как свежая задача, ведь мозгу приходится искать новые решения и создавать связи между идеями.

Ни для только что выдуманных песенок, ни для танцевальных экспромтов дома нам не нужен был план. В четыре года мы вообще ни о чем не задумывались. Слова и жесты лились из нас сами. Я постоянно наблюдаю в своей студии за детьми. Вот две девочки четырех лет рисуют бок о бок. Идет такой разговор:

Первая девочка:Это большая грязная река. (Показывает на множество синих линий, пересекающих лист.)

Вторая девочка:У меня тоже грязная река. (Неистово размахивает кистью с коричневой краской.)

Первая девочка:В реке — гигантский краб. Нужно быть осторожнее!

Вторая девочка:Я собираюсь сделать мост, чтобы перебраться через грязную реку.

Первая девочка:Я тоже! (Когда она, рисуя мост, делает последние штрихи, появляется новая опасность.)

Первая девочка:А что если ты идешь по мосту, а он рушится? Ты упадешь в воду.

Вторая девочка:И тогда гигантский краб съест тебя!

Некоторое время девочки рисуют в тишине, обдумывая новое обстоятельство. Появляются линии, идущие от реки, а затем…

Первая девочка:Но если ты каждый день идешь по Пути радости, то можешь снять заклятие.

Вторая девочка:Или навсегда останешься в животе у краба!

Каждую пятницу девочки рисовали новую версию истории о большой грязной реке, живя между банками с краской и бумагой. Родители не знали, откуда взялся этот сюжет. Его не было в детских книжках с картинками, ничего похожего не встречалось во время семейных поездок. Это было чистое воображение. Рисуя, девочки постоянно разговаривали, с волнением обмениваясь идеями, придумывая историю вместе, добавляя детали, меняя что-то, изобретая. Когда я наблюдала за ними, то видела саму суть того, во что верила и чему стала учить. Девочки без всяких указаний разыгрывали естественный процесс импровизации.

Со временем эта природная спонтанность теряется. Повзрослев, мы становимся осмотрительными и перепроверяем себя, думая о возможных последствиях. Дело не в том, что мы забываем, как играть. Просто мы думаем, что и гры — для выходных, а не для повседневности. Мы забываем, как это — включать воображение. Нас отучили от этого.

Писатель и преподаватель сэр Кен Робинсон, во многих странах признанный лидером в сфере развития креативности, новаторских способностей и человеческих ресурсов, считает, что решительность дается нам от рождения. Маленькие дети непрестанно испытывают окружающий мир и, когда требуется, изобретают необходимое. Я воочию убеждаюсь в этом, наблюдая за своим трехлетним внуком, который строит на полу железную дорогу. Он примеряет разные части — загнутые, прямые, короткие, — пока не соберет их в разнообразные петли путей для своего паровоза Томаса.

По словам Робинсона, вместо того чтобы воспитывать любовь к экспериментам и импровизации, школы учат детей бояться ошибок. Это навык, который необходим находчивым взрослым, чтобы противостоять потенциальным трудностям. Есть насущная потребность распространять знание о том, что значит интеллект в более широком, интерактивном смысле. Это поможет развивать мышление и воспринимать креативность «так же серьезно, как грамотность» {7}.

Люди чувствуют, что упускают что-то, и потому ищут способы улучшить качество повседневной жизни. Подтверждение тому — растущее число центров красоты и здоровья, обучающих правильному питанию и физическим нагрузкам, спа-салонов, предлагающих массаж, центров медитации и иппотерапии наряду с реабилитационными центрами для нарко- и алкозависимых. Неважно, какую поддержку оказывают нам тренеры, спа-процедуры и диеты, если они уводят нас от главного. Вопрос в том, как мы сами можем помочь себе, когда рядом никого.