Елена Грицак - Бахчисарай и дворцы Крыма

Мусульманский город Бакчэ-Сарай (дворец в саду) возник на месте разрушенных античных колоний Бадатион и Палакион. Построенный как резиденция Гиреев, он сохранял неповторимый восточный колорит до середины прошлого века. Доподлинно неизвестно, когда татарская столица приняла первых владык, но это случилось после падения генуэзских цитаделей и захвата Крыма турками в 1475 году. Хан Менгли-Гирей много лет прожил в Чуфут-Кале и сошел в могилу, не дождавшись торжественного въезда во дворец.

Укутанный зеленью садов, скрытый в глубокой узкой лощине между отвесными стенами меловых гор, Бахчисарай стал удобным местом обитания осевших кочевников. Самобытный вид городу придавала восточная архитектура, прежде всего мечети с высокими минаретами и ханские мавзолеи, покрытые гладкими полукруглыми куполами. Не скрывавшие строений пирамидальные тополя отличали предгорные селения, подобно узким кривым улицам и домам с плоскими крышами. Старый город располагался у подножия отвесных скал, в месте, где ущелье расширяется и переходит в долину Чурук-Су («гнилая вода»).

Пересекавшая жилые кварталы, вяло текущая в топких берегах речка после обильного дождя превращалась в грозный поток. Тесное горное ущелье, зеленая полоса долины, бесконечные ряды бахчей, пирамидальные тополя, грязные воды, жалкая татарская деревушка с несколькими минаретами, а посередине – роскошный сад с укрывшимися в нем домами большой усадьбы. Именно такое впечатление производил Бахчисарай на первых европейских путешественников, во множестве прибывавших в Тавриду в надежде увидеть ожившую восточную сказку. Подобные чувства выражены в ранних стихах Анны Горенко, более известной под псевдонимом Ахматова. По семейному преданию, предки поэтессы по материнской линии восходили к ордынскому хану Ахмату, которого сумел победить Менгли-Гирей. Прекрасный край в ее поэмах является отражением детских воспоминаний о поездках по древним городам полуострова:

Благодаря сильно приукрашенным описаниям из так называемой литературы путешествий в цивилизованном обществе сформировался шаблон, согласно которому Крым представлялся средоточием древнего искусства и невиданной роскоши. Непрезентабельный вид городских улочек разбивал романтичный ореол, часто сменявшийся разочарованием и даже насмешками. Впрочем это касалось только праздных путешественников. Для знатоков степная столица Крыма представляла большой интерес, касавшийся прежде всего оригинальной архитектуры и мастерства армянских камнерезов.

Вместе с исламом бывшие кочевники-татары частично позаимствовали арабскую культуру. Монументальные постройки Солхата повторяли образцы сельджукского зодчества. Правители старой столицы доверяли украшение фасадов и внутреннюю отделку армянским мастерам. Малоазиатские традиции сохранились в облике раннего Бахчисарая. Позже строительство велось под влиянием османского искусства. По замечанию исследователя ханского дворца В. Гернгросса, «после того как Менгли-Гирей признал господство турецкого султана, татарское искусство вообще и татарская архитектура в частности стали развиваться под сильным и почти исключительным стамбульским влиянием». Между тем турецкая культура не была свободна от чужеземных влияний, в единой мере отражая арабский стиль и мотивы итальянского Ренессанса.

Заботами первых Гиреев к XVII веку Бахчисарай превратился в процветающий город, признанный торгово-ремесленным центром горного Крыма. Крупное для того времени поселение располагало всем необходимым для удобного бытия. Более 6 тысяч жителей пользовались банями и водопроводом, насыщавшим чистой водой 150 колодцев. Достойный похвалы порядок водоснабжения отражал давние традиции бережного отношения к воде. Комплекс гидротехнических сооружений включал в себя подземный водовод из глиняных труб и систему оросительных каналов, столь необходимых для орошения пригородных садов.

Вода из горных источников поступала в водопровод, который содержался на общественные средства, и далее подводилась к фонтанам, баням, домам богатых горожан. Канализационные трубы уносили нечистоты в речку Чурук-Су, служившую сточной канавой и вполне оправдывавшую свое название. Однако «вонючая» вода вполне обеспечивала плодородие огородов, расположенных ниже по течению.

Самобытная архитектура жилых построек Бахчисарая

Ремесленные кварталы соседствовали со скоплениями мануфактурных лавок. Несколько караван-сараев постоянно принимали иностранных торговцев. Базаров было так много, что они разделялись в соответствии с преобладавшим товаром, например хлебный, овощной или соляный.

Подробное описание города представлено в книге петербургского естествоиспытателя П. С. Палласа, в 1793 году совершившего путешествие по различным провинциям Российского государства: «Улицы Бахчисарая, расположенные уступами друг над другом, узкие, кривые и каменистые, чрезвычайно неопрятные, перемежаются садами, где ломбардские тополя, а также башенки каминных труб и многочисленных минаретов придают городу, состоящему из довольно убогих домов, приятный вид. Главная улица, что ведет в ханский дворец, с обеих сторон застроена деревянными лавками, примыкающими к домам. Она так узка, что две повозки едва могут разминуться, притом к этому неудобству следует добавить ужасную мостовую. По другим улицам могут продвигаться лишь пешеходы и всадники».

Татарка из Бахчисарая. Рисунок XVIII века

Подобно любому исламскому городу, Бахчисарай отличался обилием культовых построек. Из 32 мечетей красотой и величием выделялась Джула-Джуми, возведенная в 1737–1743 годах. Вместе с начальной мусульманской школой мектеб мечети составляли приходской квартал, к которому стягивались узкие улочки с рядами двухэтажных домов. Жилые постройки с плоскими крышами и нависающими верхними этажами выходили на улицу не фасадом, а глухой стеной, выступавшей в качестве забора. Сообщение с внешним миром происходило через низкую калитку, которая вела в небольшой внутренний двор. Подобная застройка характеризовала все города средневекового Крыма. С художественной точки зрения хаотично тесное расположение домов удивительно гармонировало с горным пейзажем. Казалось, сама природа живописно расположила дома на фоне нагромождения скал, словно желая соединить свое создание с творением человеческих рук. Строгие вертикали минаретов и пирамидальных тополей создавали экзотический вид, неоднократно воссозданный в поэтических строках: