Елена Грицак - Кёльн и замки Рейна

После смерти Берты император женился на Евпраксии, дочери князя Всеволода Ярославича, сестре Владимира Мономаха. Европейские хронисты называли ее католическим именем Адельгейда, уточняя, что русская княжна прибыла в Германию как невеста саксонского графа Генриха. Трудно сказать, что явилось препятствием к венчанию, 12-летний возраст нареченной или жалость германского епископа, которому очень не хотелось отдавать ребенка грубому рыцарю, но Евпраксия была отправлена в монастырь, где, похоронив жениха, встретилась с императором и, видимо, полюбила его.

Тем не менее в супружестве княжна была счастлива не больше, чем покойная Берта. Нравы германских рыцарей не отличались изяществом, богатство не спасало от одиночества, жизнь в холодном тесном замке, за решетками и железными засовами, была слишком тяжела для нежной русской девушки. По слухам, ей приходилось носить при себе кинжал, чтобы защищаться не только от грубой свиты, но и от мужа, который принуждал ее участвовать в оргиях и черных мессах. После нескольких лет страданий Евпраксия сбежала, и, не зная иного выхода из трудной ситуации, потребовала у понтифика суда над супругом, добившись всего, кроме внимания к собственной судьбе.

Новый папа вновь отлучил Генриха IV от церкви, а вскоре после того младший, коронованный принц изменил отцу, согласившись возглавить оппозицию. Борьба завершилась пленением императора, которого заключили в башне замка Клопп и потребовали отречения от престола. Утратив все, он попытался спасти хотя бы жизнь, поэтому согласился на выдачу инсигний (знак высшей власти у римских императоров), что не состоялось из-за скорой его смерти. Отлучение подразумевало в том числе и запрет на погребение, однако священник городка Люттих, куда Генриха IV перевезли незадолго до кончины, организовал скромные похороны. Вскоре после того, возможно, по приказу сына, тело было выкопано и переправлено в Шпейер, где оставалось непогребенным больше 5 лет. После снятия отлучения местные священники согласились похоронить бренные останки императора в своем городе, в церкви Святых Марии и Стефана, видимо, в благодарность за деньги, предоставленные мятежным владыкой на завершение ее строительства.

Церковь святой Марии и святого Стефана в Шпейере – место погребения последних салических королей

За 15 лет до смерти мужа в одном из русских монастырей умерла Евпраксия-Адельгейда, оставив Германии своих детей Леопольда и Генриха – пятого и последнего салического короля. Увенчанный императорской короной, он отказался от инвеституры посохом и перстнем, хотя пожелал сохранить за собой право влиять на выборы епископов на подвластной территории. Последние годы жизни Генрих V провел в Германии, где в 1125 году скончался, не оставив наследника. С его смертью династия императоров Салического дома пресеклась. С 1301 года Рейнская область являлась театром таможенной войны. Оказавшись в осаде, жители Бингена сопротивлялись долго, мужественно защищая не столько себя и свои дома, сколько доход от таможни, на который покушались враги. Они сдались только после пожара, который сделал бессмысленной дальнейшую оборону замка, из-за того получившего почетное название «неприступный дом».

Утратив свободу, горожане лишились многого из того, что удалось достичь за века: многострадальный Клопп превратился в убежище летучих мышей, многие из его защитников погибли на виселице, сбор пошлин прекратился на несколько лет.

Сохраняя жалкий вид, но все же целый, замок простоял еще четыре столетия, пока не был окончательно разрушен войсками Людовика XIV. Все эти годы истинный хозяин крепости – капитул Майнцского собора – о своей собственности не заботился, а в 1713 году и вовсе решил уничтожить ее взрывом, дабы крепость не послужила опорным пунктом в будущих войнах. Тем не менее реставрационные работы состоялись, и сегодня, восстановленный в стиле рейнских замков позднего Средневековья, Клопп возвышается над небольшим городком Бинген.

В рыцарские времена германский замок, как и любой европейский, относился к постройкам особого статуса. Его назначение и особенно вид определялись законом, где по пунктам оговаривался набор обязательных элементов. Художники Средневековья пытались представить эти детали в своих не слишком умелых работах, и, несмотря на то что рисунки получались абстрактными, можно догадаться, каким люди той эпохи представляли идеальный замок: расположенная на возвышении, увенчанная зубцами высокая стена, а за ней – еще более высокая башня. Приблизительно так выглядел Рейнфельс (нем. Reinfels), который был и остается самым большим замком в среднем течении Рейна. Судьба уготовила этому величественному сооружению длинную и печальную историю. Он развился от небольшого ядра до крупнейшей рейнской крепости, однажды был разрушен, воскрес вновь и в конце своего существования превратился в каменоломню. Большая его часть утрачена, а оставшееся представляет собой лишь треть от того, что возводилось в течение четырех столетий.

Вид на Рейнфельс со стороны реки

Построенный в 1245 году Рейнфельс должен был заменить изрядно обветшавший таможенный замок, к тому времени почти столетие стоявший в той же долине. Основатель новой крепости – граф Дитер V фон Катценеленбоген – не мог предвидеть, что через несколько лет повышение пошлин приведет к серьезной ссоре властей графства с Рейнским союзом городов. Недовольство вылилось в настоящий бунт; осада замка продолжалась больше года, но тот устоял и восставшие смирились. В дальнейшем толстые стены надежно защищали семью сказочно богатых и самых влиятельных в своем краю феодалов, каковыми потомки Дитера стали в следующем веке. Могучий Рейнфельс, являясь единственной графской резиденцией, процветал, укреплялся и значительно расширялся, постепенно сделавшись самым большим замком в среднем течении Рейна. Бурная военная история Средневековья не богата крупными осадами, зато насыщена междоусобицами и локальными войнами, в которых настоящий средневековый замок, даже небольшой, заменял целую армию. Будучи постройкой со множеством функций, он давал приют семье богатого аристократа, представлял владельца и служил защитой от неожиданных нападений, для чего, собственно, и был предназначен. В условиях постоянной опасности он никогда не терял оборонительной роли, что подтверждается «Швабским зерцалом», где точно определено, какими элементами ему надлежало обладать, чтобы называться замком. В случае нарушений дом аристократа не имел права существовать в пределах Священной Римской империи.