Елена Грицак - Парки и дворцы Берлина и Потсдама

По контрасту с жестким натурализмом шатровой спальни рядом зодчий расположил покои придворных дам – виртуозно декорированное помещение, наполненное духом немецкого романтизма. Изящная мебель, легкие шторы, светлые обои и особенно секретер, выполненный по эскизам Шинкеля, не оставляют сомнения в том, что здесь собиралось утонченное женское общество. Помимо убранства, характерную атмосферу создают полотна со сказочно красивыми пейзажами старой Германии.

Шатровый кабинет во дворце Шарлоттенхоф, выполненный по образцу походной палатки Фридриха-Вильгельма IV

Пергола в парке Шарлоттенхоф

Вид из широких окон прелестной дамской комнаты дает возможность сравнить живописные фантазии с реальностью. В планировке территории вокруг дворца сказалось влияние итальянского взгляда на богатое поместье. В 1835 году к востоку от парадного входа появился розарий с беседкой, а с обратной стороны раскинулась Роща поэтов, окаймленная изгородью из кустарника и деревьев с толстыми стволами и густыми, тщательно постриженными кронами. Виновниками торжества в этой части парка стали Данте, Петрарка, Гёте, Шиллер, Виланд, Тассо, Гердер и Ариосто, увековеченные в бюстах, созданных мастерским резцом Г. Блезера. Архитектурным центром литературного сквера послужил чугунный фонтан со статуей Нептуна.

Статуи двух подростков из скульптурной группы «Ильдефон», по некоторым толкованиям изображают сон и смерть. Как и многие другие пластические образы Сан-Суси, сама композиция представляет собой копию, в данном случае произведения второй половины I века до н. э., над которой немецкий мастер трудился в Мадриде, точнее, в зале музея Прадо. Две мраморных емкости на концах дорожек носят патетичные названия «Ваза Медичи» и «Ваза Боргезе». Первая отличается рельефным рисунком, изображающим жертвоприношение Ифигении, тогда как вторая оформлена сценой шествия поклонников Вакха. Обе посудины скопированы с античных оригиналов, и поныне хранящихся во дворце Уффици и Лувре.

По прошествии времени уже никто не сомневался, что для Сан-Суси лучшими оказались идеи Ленне. Всем последующим архитекторам, работавшим в Сан-Суси, приходилось оглядываться на его замыслы. Впрочем, во второй половине XIX века облик дворцового ансамбля формировался и другими зодчими, в основном представителями архитектурной школы Шинкеля, увековечившими себя в ренессансных линиях Римских купален, молочной фермы и фазанника. Построенные в манере итальянских вилл, все эти постройки еще не противоречили античной строгости дворца Шарлоттенхоф, чего нельзя сказать об Оранжерее и тем более о Храме мира – работе склонных к подражанию учеников Шинкеля, попытавшихся воссоздать романский стиль. В противоположность изящной классике Храма дружбы, он походил на средневековую крепость не столько формами, сколько деталями, например зубчатыми башенками и подъемными мостами.

Дом садовника с аркадой в архитектурном комплексе Римских купален

Комплекс «античных» зданий на берегу небольшого, заросшего деревьями озера получил название «Римские купальни» только по виду, а в действительности являлся усадьбой королевского садовника. Первый его проект одновременно с эскизами дворца Шарлоттенхоф был представлен королю в 1826 году. Строительство началось лишь три года спустя, когда освободился от других работ зодчий Перзиус. Он начал с дома садовника, через несколько месяцев приступил к похожему на греческий храм павильону, а еще позже выстроил переход, соединивший хозяйственные строения с жилыми.

Озеро перед Римскими купальнями

Далее усадьба дополнилась двумя оригинальными беседками в саду. Торжественность этих строений, своим видом напоминавших балдахины, подчеркивалась не столько формой, сколько пластическим оформлением – бронзовыми бюстами Фридриха-Вильгельма III и королевы Луизы. На противоположной стороне комплекса самым заметным сооружением стала терраса, подобная открытым аркадам римских вилл. В планах короля, конечно, не предусматривались банные удовольствия в доме садовника. Комплекс на берегу озера получил название не по назначению, а из-за того, что слишком походил на жилище богатого римлянина, в котором непременно устраивались бани.

Сегодня в Римских купальнях проводятся выставки, посвященные местному ландшафту. Считается, что чарующая красота парков Сан-Суси достойна кисти живописца или хотя бы внимания хорошего фотографа. С аркады открывается превосходный вид на Шарлоттенхоф и колонну с бронзовой статуей Германии, установленной на ближайшем острове. Отсюда видна тенистая дорожка, ведущая к молочной ферме и фазаннику, где некогда содержались домашние и экзотические птицы, по приказу короля доставленные из дальних стран и различных районов Пруссии.

Облик законченной к 1860 году Оранжереи, приближаясь к образцам искусства Рима и Флоренции, является материальным воплощением тоски короля по Италии. Конструкцию здания с двумя башнями, как и отделку фасадов, разрабатывал сам король, тогда как архитекторы, руководствуясь набросками Фридриха-Вильгельма IV, выполняли преимущественно технические работы. В отчетах авторами Оранжереи называются ученики Шинкеля, молодые зодчие Хессе и Штюлер, а поводом к созданию – подобающее оформление Триумфальной аллеи.

Огромные окна двух 100-метровых залов пропускали свет, достаточный для тропических растений, которые здесь не росли постоянно, а лишь сохранялись в холодное время года. Архитектурный ансамбль завершали боковые флигели с воротами, украшенными полукруглой аркой.

Среди многочисленных комнат центрального корпуса имелись покои для гостей. Самые роскошные из них в свое время занимала чета Романовых – император Николай I со своей супругой, сестрой королевы, которая здесь была просто Шарлоттой. Апартаменты царя состояли из комнаты с убранством цвета слоновой кости, гостиной в стиле буль и зеленой спальни. Для двух комнат царицы приобретались вещи лазурных и малахитовых оттенков. В целом отделка интерьеров Оранжереи оставляет впечатление того, что декораторы, вдохновляясь искусством эпохи регенства и рококо, не сумели постичь суть старинных стилей.