Елена Грицак - Пекин и Великая Китайская стена

Единственное полностью сохранившееся погребение – подземный дворец – построил для себя император Чжу Ицзюнь. В более древней и самой большой гробнице покоится император Чэнцзу. По обе стороны широкой дороги, которая начинается непосредственно от его памятника, располагаются таинственные постройки. О глубоком их содержании можно только догадываться, хотя, возможно, рядом с каждым из них путник останавливался, погружаясь в раздумья о прошлом и настоящем.

Согласно легенде идея устройства царского некрополя в окрестностях Пекина возникла у Чэнцзу после смерти жены. Найденная по его приказу долина вблизи столицы навевала мысли о безмятежном покое. Монарха восхитила мягкая линия гор; утопающие в туманной дымке склоны прекрасно подходили для большого могильника, где вместе с императрицей предполагалось похоронить и самого Чэнцзу. Еще при жизни императора холм стал ассоциироваться с долголетием, а просторная гробница получила название Чанлин несколько позже.

Китайские архитектурные комплексы чаще всего начинаются с мемориальных ворот пайлоу, иногда неверно называемые арками. В старину подобные сооружения возводились не только в честь выдающихся событий, не только во славу императора, но и служили своеобразными досками почета, отмечая события весьма скромные, например долголетие какого-либо крестьянина. Монументальные ворота прочно вошли в быт Китая и сегодня встречаются буквально повсюду: скромные и пышные, высокие и низкие, деревянные и каменные, разной ширины, с неодинаковым числом пролетов.

Мемориальные ворота Шинайфан

Если пайлоу являются памятниками супружеской верности, то роскошные мраморные ворота Шинайфан на Минских могилах всего лишь предваряют вход в императорские гробницы. Возведенные в 1540 году, они приковывают взгляд монументальными колоннами с рельефами в основании. Высокие пролеты увенчаны традиционно изогнутыми кровлями, гармонирующими со скульптурными изображениями львов и драконов. Общая длина сооружения достигает 30 м; базами 6 мощных колонн служат большие мраморные кубы, а те, в свою очередь, опираются на стилобаты.

Отнесенные за пределы Минских могил, ворота Шинайфан можно считать своеобразной увертюрой к постройкам у подножия гор. Высокие, окрашенные в ярко-красный цвет, покрытые красиво мерцающей черепицей, они словно приглашают к обозрению ансамбля.

Мифический зверь бисэ

Некогда рядом с ними находился столб под названием «Сойди с коня» (кит. Сямбэй), от которого даже императору полагалось идти пешком, поскольку дальше лежала священная земля. Зодчие выбрали место для мемориальных ворот не случайно – по обеим сторонам от них находятся священные холмы Хушань и Луншань, посвященные соответственно тигру и дракону. Именно здесь образуется естественный въезд в долину, по обычаю расположенный в южной части комплекса.

Нетрудно вообразить, как осторожно ступали по священной земле императоры, подходя к памятнику своему предку. Увековеченный в камне, Чэнцзу был великим государем и первым похороненным в этом месте представителем династии Мин. Прославленный монарх скончался в 1424 году, а памятник год спустя установил его сын. Монумент представляет собой массивное 20-метровое сооружение с высокой двухъярусной крышей. Прорезанная накрест двумя узкими арочными проходами, постройка заключает в себе зал, где установлена статуя в честь императора – огромное изваяние фантастического зверя бисэ с огромной плитой на спине. Такой вид монумента встречается не только в императорских погребениях Китая. В облике легендарного животного воплотились черты льва, лошади, дракона и черепахи.

От памятника Чэнцзу вглубь комплекса ведет Аллея духов, истинная дорога чудес, по сторонам которой в четком ритме замерли стражи могил: каменные статуи священных животных и реальных китайцев из высших сословий. Огромные слоны, лошади, верблюды, мифические звери, фигуры чиновников, полководцев императора настолько грандиозны, что человек рядом с ними выглядит маленьким и беспомощным. Возможно, они были призваны подавлять человека так же, как это делали императоры, демонстрируя подданным свои роскошные дворцы, костюмы, многотысячные шествия. Однако минские исполины чувства угнетенности не вызывают, может быть, потому, что установлены без пьедесталов, прямо на земле.

Особая расстановка фигур – стоящие животные чередуются с лежащими и сидящими – исключает монотонность строя. Например, пара чудовищ сидит друг напротив друга на задних лапах, а следующая за ними пара уже стоит. Похожие на львов-сторожей, они имеют традиционные, свитые в кольца гривы и широкие ремни с бляхами на груди. Фантастические звери сечи немного похожи на бегемотов; их тела покрыты чешуей, а гривы и пряди стилизованной шерсти выглядят так, словно прижаты ветром. Если в образах львов и сечи прослеживается изощренная условность, то в следующей серии фигур торжествует реализм. Прекрасно исполненные с точки зрения техники, эти каменные слоны и верблюды удивляют естественностью.

Тем не менее во всех статуях минского кладбища полностью отсутствует движение; они выглядят вросшими в землю и слитыми с окружающим пейзажем. Упростив и несколько увеличив формы, скульпторы сумели достичь искомого впечатления мощи. В отличие от фигур в целом отдельные детали, в частности доспехи воинов, гривы коней и панцири, высечены тщательно и с любовью. Такие черты, как скованность и замкнутость, ярче прослеживаются в человеческих образах. Скульпторы изображали собирательные образы, то есть вообще чиновника или воина, даже не пытаясь сообщить своим героям характер или придать сходство с конкретными людьми. В этом здешние статуи сильно отличаются от глиняных воинов Цинь Шихуанди. Заключая в себе единственное качество – верность императору, скульптурные образы Минских гробниц созвучны царящему вокруг безмолвию. Холодные и сосредоточенные, они создают гармоничный ансамбль с пустынным пейзажем.

Воин. Статуя на Минских могилах

Могила императора Чэнцзу устроена в кургане Чанлин, 300-метровый путь к которому трижды прерывается дворами. Могильный холм огорожен круглой стеной, отчего дорога к гробнице растягивается почти на 1 км. Храм великого благодеяния (кит. Линэньдянь) возведен, конечно, не для отдыха в пути, хотя именно так некоторые воспринимают сооружение во втором дворе. Почти не производя впечатления снаружи, изнутри он потрясает величием: и без того большие размеры еще больше увеличивает пустота. Вместо скульптуры, мебели и ритуальных вещей здесь устроены колонны из цельных стволов южного кедра. Легко представить, с какими трудностями столкнулись средневековые мастера, доставляя, обрабатывая и устанавливая колоссальные бревна. Неизвестно, покрывала ли их когда-нибудь краска, но сегодня колонны в Линэньдянь гордо демонстрируют естественный вид своей древесины.