Константин Фрумкин - Философия и психология фантастики

Еще один переходный случай - уже почти не употребляющаяся в фантастике тема "таинственного острова". Речь, конечно, идет не только об островах, но и о других "затерянных" географических точках. Как говорилось выше, до того, как западная цивилизация не обследовала большую часть Земли, удаленные регионы часто становились ареной для иномирных фантастических повествований. Земная поверхность все более осваивалась, однако сохранялась - да и сейчас еще сохраняется - вероятность, что рядом с обследованными регионами сохраняются еще уголки таинственности. Но поскольку эти островки тайны находятся посреди более или менее обследованных территорий, то читателю приходится к ним относиться уже не столько как к далеким и недоступным, сколько как к сокрытым, спрятанным, таинственным. Таким образом, географическая тематика постепенно уходит из фантастики, предварительно эволюционируя из иномирной в криптофактическую.

В рамках криптофактической фантастики часто используют весьма остроумный и эффектный прием, который можно было бы назвать фантастической герменевтикой. Фантаст берет явно известный читателю факт - и утверждает, что у него имеется тайная подоплека, читателю неведомая. В итоге известные факты истолковывают с помощью стоящих за их фасадом криптофактов. Так, в романе Лазарчука и Успенского "Гиперборейская чума" известные мифы о богах объясняются деятельностью героев романа в доисторическом прошлом. Огромное количество фантастической литературы посвящено разоблачению тайной стороны известных исторических либо мифологических событий, в частности, существует большое количество версий евангельских событий - Иисус Христос объявляется то пришельцем из будущего, то из других измерений. Важнейшей разновидностью фантастической герменевтики в современной российской фантастике является так называемая "криптоистория" т. е. выявление тайных, фантастических "пружин" политической и военной истории.

Важнейшая особенность приватной фантастики заключается в том, что для оправдания вымышленных событий она прибегает к той же стратегии мотивации, что и большинство нефантастических художественных произведений. Иными словами, в данном случае фантастическое оправдывается так же, как вообще в литературе и искусстве оправдывается вымысел. Отвечая на вопрос: "Почему читатель до сих пор ничего не знал?" - фантаст как бы апеллирует к тому обстоятельству, что вообще очень о многом, что происходит в мире и в обществе, человек не знает - более того, знать не может и не должен. Существует огромное количество приватных фактов, которые не становятся достоянием гласности, не освещаются прессой, а если освещаются, то теряются в информационном шуме. Если небывалое событие происходит в каком-то городе, в какой-то деревне, в какой-то квартире, с каким-то человеком, то это еще не означает, что об этом должны знать все. Приватная фантастика чрезвычайно сходна с криптофактической - обе они утверждают, что необычайные события происходят рядом с нами, в нашем мире. Главное различие между двумя этими стратегиями оправдания заключается в том, что в случае криптофактичности фантаст специально указывает на обстоятельства, которые мешают узнать о фантастическом феномене, скрывают его, охраняют от посторонних глаз. В случае с приватной фантастикой никаких особых "охранителей таинственности" не существует. Защитой для чудес в этом случае служит просто обширность мира, а также то обстоятельство, что сегодня любое информационное сообщение рискует затеряться в безбрежном информационном потоке. Типичная сюжетная формула приватной фантастики - "случай с таким-то (имярек)". Небывалые события происходят с небольшим числом участников, может быть, с одним человеком, причем именно потому, что произошедшее столь необычайно, попавшие в необычную ситуацию не могут о ней никому рассказать - все равно никто не поверит. Типичный пример приватной фантастики - повесть Стругацких "За миллиард лет до конца света". Небольшая группа героев этой повести попадают в сферу вредоносного действия неких таинственных сил, и, что интересно, персонажи повести даже не уверены, что в таких фантастических обстоятельства оказались только они. Возможно, от этих таинственных сил страдает огромное количество людей, но узнать об этом нельзя, поскольку в газете о таких чудесах не расскажешь.

Предыдущую - онтологическую - классификацию мы завершили фантастическими феноменами, в отношении которых авторы отказывается от какого бы то ни было оправдания. То же самое мы должны делать и для гносеологической классификации. Демонстративной мы назовем фантастику, в которой небывалые события происходят в эпохи, современные автору и читателю, в мире, который читатель считает своим. Эти небывалые события не только не замаскированы но наоборот, объявляются автором публично известными. Из этого следует, что фантастические феномены, скорее всего, были бы известными читателю, если бы происходили на самом деле. Фантастическое проявляет себя демонстративно, не пытаясь оправдаться. По сути фантаст предлагает альтернативу той реальности, в которой живет читатель. Оправдания несовпадению двух картин мира - той, что есть в кругозоре читателя, и той, что изображается фантастом, - нет никакого: т. е. ни скрытно, ни явно не выдвигается предположений, что такие небывалые события могли бы существовать в прошлом, в будущем, на другой планете, в другом измерении или на обочине нашей реальности, под покровом тайны или приватности. Тем самым фантаст отказывается от любых иллюзорных претензии на то, чтобы в его вымысел поверили. Единственным оправданием столь беспардонной и демонстративной "клеветы на реальность" является статус художественного произведения. Сам феномен демонстративной фантастики демонстрирует, что апелляция к статусу художественного является единственной по-настоящему необходимой и достаточной стратегией оправдания фантастического, а все остальные дополнительные гипотезы нужны скорее для эстетического эффекта.

Демонстративную фантастику стоит разделить на два крупных подвида сказочную и сенсационную. В первом случае фантаст вносит в картину нашего мира глубокие изменения, по сути он создает нашу реальность заново. В этой реальности чудеса являются нормальными и привычными, и никому из персонажей не приходит в голову им удивляться. Вероятно, к этой разновидности фантастики стоит отнести всю традиционную фольклорную сказку. В современной литературе особенно часто такой прием используется в сказках для детей. Например, в сказках Успенского животные живут рядом с людьми и разговаривают - это никого не удивляет, для людей, живущих в сказочном мире, это вполне нормальное явление. Аналогичные сказки с участием животных сочинены во многих странах мира.