Журнал - Контр Культ УРа №1

А вообще мне кажется, что золотые дни рока прошли. Я застал рок в его лучшие времена, когда он был в подполье. Испытание же выходом из подполья рок не перенес, и сейчас медленно агонизирует, превращаясь в поп-музыку. Уже сейчас граница между рок-группой и ВИА смыта до неразличимости.

А.Л.: Меня очень интересует твоя работа с группой ДК — этим рок-фантомом восьмидесятых, неуловимым, легендарным, фантастическим коллективом…

Летов: Это, конечно, самое приятное из всех воспоминаний о контактах с рок-музыкой, за исключением, пожалуй, ДДТ.

Виктор Цой, Сергей Курехин, Борис Гребенщиков, Сергей Летов, Михаил Жуков на сцене Ленинградского Дома Архитекторов, 1983 г.

В ДК я начал работать с 1984 года. Для меня сначала в этом был определенный шок — я вроде бы уже наигрался с рок-музыкантами, разобрался, что такое пентатоника, как нужно играть в медленных, как — в быстрых вещах, играл уже, что называется, на раз, без репетиций, и вдруг выясняется, что все эти штампы не выдерживают никакой критики. ДК была творчески, я считаю, самая интересная, самая экспериментирующая, самая свежая группа нашего рока. И лучший ее состав — Жариков, Клемешев, Яншин, Сережа Полянский. Золотой состав. Я пришел в ДК в тот момент, когда посадили Женю Морозова, сразу после "Анна Каренина Лайв" — на "Прекрасный новый мир". Мы писали один альбом в два-три месяца. Это был прекрасный период, и закончился он как раз во время фестиваля молодежи и студентов в Москве. За время фестиваля мы записали два альбома, один из которых, по-моему, так в распространение и не пошел. Я думаю, его почти никто не слышал. Мы записали его в день открытия фестиваля. Он настолько получился политически жестким и даже страшным, что Жариков побоялся его распространять, у меня даже нет копии. Более того, когда мы потом стали продолжать работу над этим альбомом, Жариков его куда-то скрыл…

А потом уже начались менее интересные работы. Жариков с целью запутать органы начал дублировать альбомы, перетасовывать песни со старых альбомов, дописывать дополнительные дорожки, добавлять к вещам, записанным еще с Морозовым, партии баяна, саксофона, кларнета. А мы вместе с Клемешевым выступали живьем как ДК.

А.Л.: Вдвоем?

Летов: Да. Первым отделением мы играли «ДМБ-85», а второе — разные вещи ДК. Я попытался аранжировать под наш состав — Витя играл на гитаре и пел, а я играл на саксофоне или на бас-кларнете партию баса, иногда — Витя на саксофоне… Иногда добавляли барабанщика. Играли на свадьбах, днях рожденья… Витя выступал в тельнике или парадной форме, в которой пришел из армии его брат. Брат подрался, его посадили в каталажку и осталась от него только форма… Но все это Жариковым не поощрялось.

Тогда же Дима Яншин решил доказать, что ДК умеют еще и играть. Эта трагическая идея стала началом конца ДК. Были созданы ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ, в которых я тоже принял участие на первых порах. ДК продолжало записываться как ДК, КАРТИНКИ начали мучительно репетировать… и это привело к нынешнему состоянию.

А.Л.: Жариков вызывал и продолжает вызывать слегка болезненный интерес. Очень уж противоречивая личность. Особенно эти его экзерсисы с обществом «Память»… Некоторые считают, что у него окончательно поехала крыша, другие — что все это продолжение эстетики, проповедуемой им в ДК и "Сморчке"…

Летов: По-моему, оба этих взгляда друг другу не противоречат. Дело в том, что основная деятельность Жарикова — библиофилия. Он — коллекционер книг. И, насколько я знаю, основа его коллекции — русская философия конца XIX — начала XX веков. Бердяев, о. Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков, Лев Шестов… Причем с большим креном в сторону славянофильства — Константин Леонтьев, к примеру.

В составе ранних ВЕСЕЛЫХ КАРТИНОК. Слева направо: Ветеран — ударные, Сергей Летов — альт-саксофон, Витек Клемешев — тенор-саксофон, Олег Андреев — бас. Физтех, 1986 г.

ДК часто причисляли к панкам. Это неверно. ДК — это некая мимикрия под панк вначале, как потом мимикрия под дембельскую лирику, под тексты типа металлических — про «покойничков»… под ВИА. Не случайно Морозов параллельно с ДК пел у Кролла в оркестре. ДК — это попытка разобраться с тоталитарной мифологией, поиски тоталитарного мифа. И когда стали происходить известные перемены в нашем обществе, скажем так, имитация перемен, это очень неблагоприятно сказалось на Жарикове. Из-под ног стал выезжать советский миф. То, в чем он чувствовал себя первооткрывателем, вдруг стало принадлежать всем. И — появились имитаторы. Первый из них, конечно, ЗВУКИ МУ. На более ширпотребном уровне они стали разрабатывать те же идеи. Жариков же стремился к глубокому радикальному эксперименту. И сейчас ему нужен какой-то новый миф. А мифология незападного типа у нас сейчас вырабатывается именно в среде общества «Память» — "протоколы сионских мудрецов", алкоголь в кефире, линии метро в форме звезды Давида… Новый миф, новое больное сознание. И все это вполне сочетается с давней тягой Жарикова к славянофильству. Новая мифология рождается на глазах, причем она парадоксальным образом смыкается с прежней коммунистической идеологией. В выступлениях наших писателей-почвенников появляются выражения типа "секс, наркомания, рок-н-ролл, авангард" — и все это через запятую. Для Жарикова это просто клад. Я как-то видел его по телевизору, он науськивал некоего деятеля «Памяти» на то, чтобы спровоцировать Наталью Сац на гневную филиппику против рок-музыки; он улыбался, ему явно было очень хорошо. Или его письмо в "Политическое образование"… Все это не так просто и однозначно, как на первый взгляд кажется. ДК — это не ирония, не пародия, это глубокое переживание.

Жариков, по-моему, настоящий рокер. В самом глубинном смысле этого слова. Он, как и Курехин, да и Гребенщиков, не делит свою жизнь на творчество и жизнь для себя. Его образ жизни является актом творчества. Тексты типа "Голые ноги" можно услышать от него где-нибудь в метро или по телефону. Какие-то потрясающие телеги о КГБ, о каких-то несуществующих группах, которые он сочиняет, чтобы забить файлы в КГБ-шных компьютерах и так далее.

Нашему року вообще свойственно выливание в некий образ жизни, в ее принцип. В чем-то я вижу это в своем брате.

А.Л.: О твоем брате мало кто знал до недавнего времени, когда записи ГО стали попадать в развитые культурные центры. Думали, что вы просто однофамильцы, говорили, что вы в страшной ссоре, что ты предал его анафеме за то, что он играет что-то жуткое… Вокруг вашего родства сложилась тоже своего рода мифология. Сказалось ли в творчестве Егора твое влияние?